И вот вариант появился. Квартира была в плачевном состоянии, требовался ремонт. Пока он шел, все вместе жили у мамы: она, сестра, муж сестры, их дочка и мы вчетвером. Даже для трехкомнатной квартиры восемь человек — перебор. Чтобы облегчить ситуацию, я с сыновьями переехала прямо в эпицентр ремонта и доделывала его уже сама: многое умею, недаром окончила реставрационный лицей.
Краско остался у моей мамы — так всем было удобнее. К тому моменту как ремонт вошел в завершающую стадию, стало ясно, что браку нашему конец. Я предложила разменять квартиру, пока не распакованы вещи и не расставлена мебель. На что Иван Иванович ответил:
— Нет, еще одного переезда я не переживу!
— А как же быть?
— Ну, что-нибудь придумаю.
Быстро придумать не удалось. Краско махнул рукой: «Живи с детьми в этой квартире». Сам же остался у моей мамы еще на пять лет, а потом уехал к невестке, вдове своего сына Андрея. Он и сейчас там — с Маргаритой, внуком Кириллом и своей новой женой. Еще раз подчеркиваю: я готова была разменять квартиру.
А тогдашние события — бесконечный ремонт, развод, переезд — повернули мою жизнь не в лучшее русло. Учиться на дневном отделении СПбГАТИ на кафедре сценографии и театральной технологии и при этом воспитывать детей, заниматься домом невозможно. Огромное спасибо тете Люсе — Людмиле Дмитриевне, маминой старшей сестре, которая очень помогала. Когда мы жили вместе, Иван Иванович на хозяйство выделял ровно столько времени, сколько позволяла ему профессия, рассчитывать на его помощь не приходилось. Только благодаря тете могла учиться. Она готовила, убирала, стирала, гладила и сидела с мальчиками, пока я была в институте, а Краско в театре. А когда случился переезд и прочие глобальные перемены, даже тетина помощь не спасла. У меня была сессия, пришлось выбирать, чем заниматься. Из академии ушла: заочного отделения на моем факультете, увы, нет.
