— А какой была его мама?
— У нас дома висит ее портрет, есть разные фотографии. Она всегда была красавицей — в любом возрасте. В ней гармонично сочетались доброта и строгость, ум и благородство. Она обожала своего единственного сына, но никогда не баловала его. В ней сильно было чувство справедливости и сострадания к людям. «Стыдно жить хорошо, когда другим плохо», — говорила Сато Григорьевна. И это не просто слова. В 18 лет она, девушка из состоятельной армянской семьи, оставляет родителей, прекрасный дом и уезжает учительствовать в далекую горную деревню. Семья встревожена. Из Парижа, отрывая от учебы в университете, вызывают ее старшего брата — повлиять на сестру, вернуть ее домой. Но все напрасно! Она не возвращается. Более того — она свято верит в идеалы революции и делает все, что в ее силах, чтобы ее приблизить. Чистая, благородная душа! Нетрудно догадаться, что было дальше: за революционную пропаганду ее арестовывает царская охранка. Как вспоминал Микаэл Леонович, мамины рассказы о тех событиях произвели на него сильнейшее впечатление.
— Какая бесстрашная женщина!
— Да. И очень сильная и принципиальная. Прошло много лет, но Микаэл Леонович помнил маленький эпизод из 30-х годов, невольным свидетелем которого он стал и который много говорит о его маме. Родители Гарика что-то горячо обсуждали на кухне, и хотя сути разговора маленький мальчик тогда не понимал, но он очень переживал за маму, которая говорила, что каяться ей не в чем и что она ни за что не будет этого делать. Как он узнал значительно позднее, речь шла о том, как маме следует реагировать на упреки, которые прозвучали в ее адрес на партсобрании. Она работала тогда в статистическом управлении. Представьте, ее обвинили в том, что она... носила шелковые чулки.
— Это было наказуемо?
— Бдительные товарищи углядели в этом опасную связь — Сато Григорьевне злорадно припомнили ее непролетарское происхождение, состоятельность родительской семьи и даже поставили под сомнение ее заслуги перед революцией. Дело вполне могло принять серьезный оборот и закончиться исключением из партии и даже арестом. Но каким-то чудом тогда все обошлось. Правда, каток репрессий проехался-таки по семье Таривердиевых. Это случилось уже после войны — отец Микаэла Леоновича, директор Центрального банка Грузии, был арестован в конце сороковых. И на долю мамы и сына выпали новые испытания. Было даже время, когда им пришлось прятаться по знакомым. Денег у них было совсем мало, сидели на картошке и чае. Но, по словам Микаэла Леоновича, это-то он переносил легко. Старался помогать маме — подрабатывал частными уроками музыки. А вот то, как с опаской стали относиться к нему родители одноклассников, его убивало. И он перестал ходить к ним в гости. Кроме одного своего товарища — Игоря Агладзе, в семье которого его принимали с прежним, если даже не большим, радушием.
— Те частные уроки музыки и стали началом его профессиональной жизни музыканта?
