— У Микаэла Леоновича были какие-то любимые произведения из написанного им?
— Он любил последнее, что создавал. В последний период жизни очень любил концерт для альта, трио, органные произведения.
— А ведь при жизни Микаэла Леоновича его органные произведения были не очень известны?
— К сожалению. Он много писал в стол. Однажды сказал мне: «Если эта музыка чего-то стоит, она когда-нибудь окажется востребованной. Я этого не увижу. А ты, может быть, увидишь».
— И это время наконец настало. Благодаря вам появился Международный конкурс органистов имени Микаэла Таривердиева, на котором часто звучат его произведения.
— Двадцать семь лет назад, после ухода Микаэла Леоновича, я впервые вошла в дом одна. Поставила запись «Сонетов Шекспира»: «Люблю, люблю, но реже говорю об этом. Люблю нежней...» Звучал родной голос. Который теперь остался только на пластинке. Честно говоря, мне просто не хотелось жить. Но я знала, что буду жить. И буду любить. Нет, не буду. Я просто люблю. И я стала строить Дом, в котором живет Микаэл Таривердиев. Он и его музыка. Частью этого дома должна была стать книга. Я ее написала. Частью этого дома стал Международный конкурс органистов имени Микаэла Таривердиева. Это стало моей жизнью, моим призванием. Моим доказательством того, что если даже она — смерть — есть, то и она не может нас разлучить.
— Как все начиналось? Трудно было убедить чиновников в необходимости такого конкурса?
— Идея конкурса родилась как-то сама собой. Несколько лет я с ней жила, представляла, что да как можно было бы сделать. И в какой-то момент решилась и пошла в Министерство культуры России, в отдел музыки, рассказала о своей идее. И на удивление ее поддержали. И предложили проводить конкурс в Калининграде, в филармонии. Тогда Кафедральный собор еще не был открыт. Я съездила в Калининград, обо всем договорилась — и все закрутилось. Первый конкурс состоялся в 1999 году. Он прошел успешно, и потом, по накатанной, пошли и все остальные. С годами конкурс развивался, получил широкое международное признание. Первый тур уже был вынесен за пределы Калининграда — в Москву, Гамбург и Соединенные Штаты Америки. Финал стал проходить на самом большом органе в России — в Кафедральном соборе.
— А что сейчас? В новой реальности проводить международный конкурс — задача не из легких.
— Ну, будем двигаться дальше в предлагаемых обстоятельствах. Сейчас я занимаюсь подготовкой Четырнадцатого конкурса. По понятным причинам Гамбург уже отпал. Американцы пока подтвердили проведение конкурса в Йельском университете. Изъявила желание участвовать Южная Корея, но пока все в подвешенном состоянии. Так что, прямо скажем, сложностей много.
— Вы же стали впоследствии руководителем Кафедрального собора в Калининграде, а не только арт-директором Международного конкурса органистов.
— Да, из-за того что я регулярно появлялась в Калининграде в соборе и занималась конкурсом, и не только конкурсом — там еще параллельно возник проект «Орган+», фестиваль, меня буквально вынудили возглавить Кафедральный собор, стать директором.
