В судьбе Микаэла не было ничего случайного. Все его драмы, трагедии, удачи — это то, что он должен был пережить. И я верю, что наши судьбы просто обязаны были пересечься. По-другому и быть не могло...
— В детстве казалось, что со мной должно произойти нечто необыкновенное. Я всегда ждала ЭТОГО. И неслась сломя голову по жизни, будто знала куда. Пронеслась через школу, Гнесинский институт и попала во взрослую жизнь, где были работа в газете, муж и маленький ребенок...
К браку довольно скоро стала относиться как к неизбежному злу. И стремительно понеслась дальше...
В то утро я оказалась в Зале Чайковского. Накануне состоялась премьера «Музыкального приношения» Родиона Щедрина, и мне как музыкальному обозревателю дали задание: спросить у Микаэла Таривердиева, не согласится ли написать об этом в «Советскую культуру». Никаких предчувствий не было. Хотя именно в тот год вдруг появилось ощущение себя в невесомости, будто летишь, летишь, а внутри все натянуто так, что даже не ощущаешь этого напряжения.
— Вы знали в тот момент‚ кто такой Микаэл Таривердиев?
— Хотя в нашей семье (родители — университетские профессора) не было телевизора, кто такой композитор Таривердиев, я знала. Смотреть «Семнадцать мгновений весны» и «Иронию судьбы» мы специально ходили к друзьям.
После репетиции, улучив момент, подошла к Микаэлу Леоновичу. Он сказал: «Ладно. Статью напишу» и неожиданно протянул билет на свой концерт. Это был тот самый билет на тот самый рейс, который я ждала всю жизнь. Билет на полет в невесомости... У взрослых, кажется, это называется любовью. Но мы, несмотря на его солидный и мой не очень возраст, не были взрослыми и не знали тогда, что эта случайная встреча станет поворотной в нашей жизни...
А потом был фестиваль в Вильнюсе. Утром всех расселили в гостинице «Летува». Нашу делегацию везут на возложение венков к памятнику Ленину. Я спускаюсь по лестнице в холл, вдруг навстречу Таривердиев и смотрит на меня совершенно другим, заинтересованным взглядом. Именно ту встречу считаю нашей первой. Мы провели вместе весь день. И на открытии фестиваля тоже сидели рядом. На следующий день газета «Советская Литва» вышла с нашей фотографией на первой полосе — видимо, уже тогда наши лица выражали что-то такое, что притягивало взгляд.
Вечером Микаэл Леонович пригласил меня в ресторан. И там произошла замечательная вещь, значение которой я не сразу поняла. Он вдруг спросил:
— Хочешь, сыграю тебе?
Я, бросив взгляд в сторону раздолбанного пианино, почему-то испуганно возразила:
— Нет, не надо.
Оказывается, его часто просили что-нибудь сыграть, а он всегда отказывался. Страшно этого не любил, тем более в ресторане. А тут предложил сам! Пошел, несмотря на мой отказ, к инструменту и исполнил прелюдию из «Семнадцати мгновений весны». Так начались наши отношения...
