К счастью, я был молод, энергичен и готов был делать все. Если знал, что завтра моей семье нечего будет есть, садился в свой «москвич» и «бомбил». Я не стесняюсь об этом говорить. Такова моя жизнь. И таково было время. Однажды в Италии даже пришлось стать практически гастарбайтером.
— Шутите?
— Да какие уж тут шутки?! Мы приехали русской группой в Гардаленд под Вероной. Под предлогом полицейской регистрации у всех забрали паспорта и не отдавали. Потом перестали платить деньги. В результате наша группа устроила забастовку, я был в числе зачинщиков. Так вышло — напоролись на аферистов, которые открыли фирму и возили в Италию иностранных музыкантов, потому что это оказалось в разы дешевле, чем брать итальянцев. Позже выяснилось, что эти аферисты возили туда и украинских проституток. Ну да... Из песни слов не выкинешь.
— Недавно вы отметили 40-летие концертной деятельности. А первое публичное выступление помните?
— Конец 1983 года. Меня, новоиспеченного солиста Московской филармонии, отправили в... Тимирязевскую академию сыграть ученым после симпозиума. А я только окончил институт, все правила вбиты в меня намертво: приехать за два часа до концерта, разыграться, понять, как звучит инструмент, какие демпферы, струны, тембровка, клавиатура... Рояль — абсолютно живой организм. По нему ударишь — он кричит. Его простудишь — он хрипит и кашляет. Это сейчас я могу быстро «договориться» с ним. А тогда много было нюансов.
И вот приехал я радостный в Тимирязевку. А меня встречают с удивлением: «Вы, собственно, куда? Зачем?» — «Так рапсодию Листа играть». — «Это через два часа, если не позже». — «Мне же надо разыграться». — «Ну нет. Вот вам комната, чашка чая, сидите ждите, пока симпозиум закончится».
Представляете мое состояние?! Первое показательное выступление! Я нервничаю, что не могу повторить произведение: вдруг тут забуду или там. Чуть с ума не сошел. Наконец приходят за мной: «Вас ждут!»
Весь переволновавшийся, беру первые ноты, пытаюсь правой ногой нажать на педаль, и понимаю, что ее... нет. Видимо, кто-то взял в ремонт педальную лиру. Но как играть Листа без педали?! До сих пор не помню, как дожил до конца рапсодии.
— В советские годы вы, наверное, и не с такими «нюансами» сталкивались во время выступлений.
— Через пару-тройку лет, работая в Москонцерте, я поехал в Архангельск на фестиваль «Русская зима». Сказать, что в зале было холодно, — значит, ничего не сказать. Зрители сидели в овчинных тулупах, зимних шапках и дышали паром. Кроме меня, выступал еще балет — девочки в двух лоскуточках и мальчики в трико исполняли кубинский танец. Да и у меня первый концертный костюм был тоненький. Начал играть — чувствую, пальцы примерзают к клавишам. Не знаю, как доиграл. Потом мальчики из балета мне руки растирали спиртом.
Жил я там дня четыре. Завтраков в гостинице тогда не было. А ресторан, как всегда, закрыли на спецобслуживание. Чтобы поесть, надо было с утра купить в хлебном батон или кирпичик черного, потом зайти в молочный за кефиром или пачкой сметаны (дай бог, чтобы все это было!). Начиналась эра тотального дефицита. В магазинах Архангельска лежали только копченые окуни и «ржавое» сало (шпик), которое я не ел. Наверное, жители могли купить картошку, мясо. Но мне готовить было негде.
