— Что же было после того, как вы услышали Чижика?
— Я загорелся и решил, что только он будет моим первым учителем в джазе. Поэтому позвонил своей учительнице в Харьков, она нашла харьковскую учительницу Чижика, а та уже позвонила ему... Ну да, чисто по-харьковски.
В тот момент я имел прекрасный аппарат, то есть кое-что умел. Думал, покорю самого Чижика. А когда сыграл ему «Регтайм», получил по башке: «Ты не знаешь, что такое джаз! Ты ничего не умеешь!» Я же и не понимал, чего хочу. Но уже на втором уроке Леонид Чижик сказал: «Сегодня мы будем с тобой учиться чувству времени». В данном случае — чувству 12-тактового блюза. Когда импровизируешь, не всегда способен считать, но должен чувствовать время. Сыграв несколько квадратов блюза, Чижик сказал: «Запоминай, где первый такт, и, когда придет время, по чему-нибудь стукни». А чтобы я тайком не считал, повел меня на кухню: «Вот тебе колбаска, режь бутерброды, я сейчас чайник поставлю. Только не молчи, рассказывай анекдоты».
Можете себе представить?.. Я делал все, что он велел. Только не мог стукнуть по первому этапу нового квадрата — каждый раз промахивался. Леонид Аркадьевич стучал вместо меня. А я смотрел на него бараньими глазами и не понимал: ну как?!!
Чижик дал мне шесть уроков, которые растянулись на год с лишним. Он все время был на гастролях, я учился. Это не педагог, а наставник, который дал мне в жизни потрясающий толчок. И я буду благодарен ему, пока жив. Сложный человек, Леонид Аркадьевич тоже, вероятно, любил меня по-своему. Иначе вряд ли бы давал уроки. Мог же просто сказать: ты мне неинтересен. Он был не ласковым папочкой, а требовательным, иногда даже суровым. Мог и отругать. Потому что, как и другие педагоги, хотел, чтобы я стал лучше.
Именно Леонид Чижик (уехавший в Германию еще до распада СССР) отрекомендовал меня устроителю «Витебской осени» (в будущем — «Славянский базар») Родиону Бассу. В 1984 году там прошел мой первый джазовый концерт, для которого я сочинил пьесы (первые опыты соединения классики и джаза). На этом же фестивале я познакомился с Баташевым, Фейертагом... Со многими из тех, кого сейчас назвали бы тусовкой, а тогда именовали сообществом.
Чижик предупредил, что со мной в Белоруссию поедет «очень хороший человек» Георгий Бахчиев, и посоветовал с ним подружиться. Это был человек, фанатично любивший джаз, с громадной библиотекой — и книжной, и виниловой. Благодаря ему я познал джаз профессионально. Георгий Захарьевич тоже полюбил меня. Бывало, скажет, погрозив пальцем: «Чтобы вечером пришел — у меня для тебя пластинка. Будешь сидеть и слушать». А потом стоял надо мной и приговаривал: «Смотри, какой красивый пассаж! А ты так можешь? А ну-ка, быстро сними, я хочу, чтобы ты его сыграл».
Наша дружба, зародившаяся в поезде по пути на фестиваль, продлилась до смерти Георгия Захарьевича... Я уже преподавал в ГИТИСе джазовую эстетику и ритмику и однажды попросил Бахчиева помочь мне с джазовой историей. Он шел ко мне на урок, ему стало плохо с сердцем. Его последние слова были: «Передайте Дане, что я опаздываю...»
— Чижик, Кролл, Лундстрем, Гаранян... Кто еще тогда рулил советским джазом?
— Уже были Алексей Козлов, Герман Лукьянов, Игорь Бриль. Все они, как и я, сделали себе имена в Советском Союзе, и никто нас не гнобил.
