Она ведь добрейшая была, но при этом такая зверюга! Ее боялись все. У нее был повод так вести себя с актерами. Она их любила, но до поры до времени.
Как-то мне сказала:
— Ради театра я вытерплю все что угодно, любые унижения!
Я воскликнул:
— Но они же из вас веревки вьют, эти артисты!
В «Современнике» тогда собрались такие звезды: Марина Неелова, Валентин Гафт, Лия Ахеджакова, Елена Яковлева... Она терпела их отлучки, съемки в кино, капризы. Ей надо было, чтобы театр зарабатывал деньги. А если на афише стоит звезда, то, понятное дело, уже и заработки другие.
Но иногда ее терпению приходил конец. Тогда летали молнии. Однажды, когда она вошла в театр, Ольга Дроздова не успела убежать, и ей пришлось ехать в лифте до четвертого этажа вместе с Волчек. И от страха Дроздова сказала: «Здравствуйте, Гарилла Болисовна!» А та на нее посмотрела: что-о-о?
Вот и меня в театре ужасно все боятся.
— Не верю. Вы такой добрый...
— Я добрый, я мягкий, как сталь! Вчера прихожу на репетицию «Тараса Бульбы», артисты уже начали танцевать. Один орет, второй орет, третий орет. Из зала орут. Тут сидят двое, ноги положив на сцену, в первом ряду. Я пришел, сел. Посмотрел на весь этот бардак и как заору: «Что происходит?! А ну, тихо! Ноги убрали! Молчать!» Сразу все сделали.
Не то чтобы беру горлом. Просто я имею полное право заорать по делу — не потому, что у меня дурное настроение или я самодур, а потому что должен быть диктатор в театре, который говорит:
— Будет так, так, так и только так — и никак иначе.
— А мы хотели бы...
— Вот создашь свой театр, там будет как хочешь, а у меня в театре будет только так, как я сказал.
У меня заведен такой порядок: артисты, которые снимаются в кино, платят мне 15 процентов. Это не великие деньги, но ты должен платить. Говорю им: «Извините, я из-за вас репертуар не могу построить, а вы все летаете в Москву на свои сьемки».
— Какой самый важный программный спектакль, который вы привозили в Москву?
— Вот вам еще один важный московский адрес — театр «На Страстном». Все гастроли проходят на этой сцене. Конечно, сейчас это «Тарас Бульба». Мне подружка сказала, которая влюблена в эту постановку: «Коля, когда этот спектакль посмотрят, войска НАТО отступят».
В прошлом году я ставил «Вишневый сад» в городе Закопане в Польше. Уснул в гостинице, и мне приснился сон, будто иду я по старому «Современнику» и вижу: сидит Галина Волчек, репетирует, не смотрит на меня, а смотрит на зрительный зал, кричит что-то, ругается. Я думаю: «А что это она репетирует?» — смотрю, а у нее на столе лежит первая страница пьесы, а на ней написано: «Николай Гоголь. «Тарас Бульба». Инсценировка Николая Коляды». Проснулся и думаю: «Да что же это такое, к чему это?» «Тараса Бульбу» я читал последний раз в восьмом классе и больше не перечитывал. Ну не могла Галина Борисовна мне присниться просто так. Это явно был знак!
