— Николай Владимирович, вы автор более ста пьес, о чем они все?
— Я хочу зафиксировать время: папу, маму, мое детство, нашу жизнь на целине в Казахстане, зафиксировать людей, которые ушли из жизни, их привычки, страсти, трагедии и радости. Кто это сделает, кроме писателей? На видео все не так смотрится, а зафиксировать это необходимо. Все мои пьесы о тех, кого я люблю.
Мои зрители обычные люди, я подстраиваюсь под публику, чтобы людям было интересно в театре, чтобы они не засыпали, вот и все — чтобы их пощекотать, а потом нажать на глазные яблоки, как-то так. А другого театра я не знаю и не приемлю. Публика платит за спектакль деньги только для того, чтобы смеяться и плакать, ни за что другое — не за фойе, не за мрамор, не за люстры. Посмеяться, всплакнуть, а потом идти 15 минут до остановки и что-нибудь вспоминать.
Я почти живу в театре, секунды буквально нет свободной. Иногда думаю: начни я жизнь сначала, никогда не связался бы с театром.
А еще я хотел бы жить вечно. Жизнь прекрасна, каждое утро выходишь, смотришь на солнце, на все вокруг и понимаешь, что когда-то и тебе придет конец. Жить много и долго, вот чего я хочу. Хочу написать много хороших пьес, выучить много хороших драматургов, вырастить хороших артистов, поставить новые спектакли, ездить со своим театром в разные страны.
Моя любимая фраза, как говорила мать Орфею: «Пой и не оглядывайся!» Я очень люблю эти слова. Я не помню, что было вчера, что меня хвалили, что меня ставили, что у меня играли лучшие артисты России, я не помню этого, у меня каждый день начинается как бы с нуля.
А еще я часто говорю: «Царица небесная». Она меня охраняет всю жизнь. Спускаюсь по лестнице, у кого-то на втором этаже собака лает: «О! Это к удаче!» Вдруг перо передо мной лежит. Поднимаю: «Это меня ангел охраняет!» Вдруг на тротуаре 10 копеек блестят: «Значит, сегодня все получится!» Так и живу...
