В школе я была активисткой, октябренком, потом пионеркой, занималась подшефным классом. Развал комсомола стал для меня трагедией. Я участвовала во всех школьных мероприятиях, например обожала собирать макулатуру. Мы всем классом обходили квартиры в высотках на Новом Арбате. Жильцы открывали нам двери и с удовольствием отдавали перевязанные бечевкой пачки газет. Мама специально не выбрасывала старые сценарии, собирала их, чтобы я эту кипу отнесла в школу.
Когда у нас проходил фестиваль народов мира, она помогала нам с одноклассницами гримироваться. Почему-то у нас, представляющих Украинскую ССР, должен был быть негритенок. Нам не казалось это странным: миру мир! Мама взяла пробку, подожгла ее на огне и накрасила лицо моей подруги. Вечером она налепила вареников с картошкой и с утра вручила мне кастрюльку — мы представляли еще и украинскую кухню...
У нас никогда не было домработниц, мама готовила вкусно, но из-за занятости редко. Делала вареники, жирный борщ, в котором ложка стояла, жарила картошку на шкварочках. Помню, как она учила меня стирать и злилась, что я не могу нормально выжать белье. А вообще, меня учила всему жизнь! Совсем крохой я уже умела готовить жареную картошку, яичницу и борщ. Помню, лет в семь нашла на Арбате целую яблоневую аллею и таскала домой яблоки сумками. Бабушка диктовала мне по телефону рецепт. Все кастрюли в доме были заполнены вареньем. Мама не успевала раскладывать его по трехлитровым банкам и разносить соседям...
Жили мы в центре, на Арбате, прямо над Щукинским училищем. Маленькая «двушка», кухня — вытянутый вагончик шесть с половиной метров. С одной стороны стол, с другой — плита, между ними может протиснуться один человек. Несмотря на тесноту, в доме всегда было полно гостей. Как помню, до класса восьмого у нас все дневали и ночевали. Я спала на раскладном кресле, на моей кровати валетом мамины друзья. К маминым гостям я обращалась на «ты» — все они были для меня просто «тетями» и «дядями». Не помню, чтобы мама читала мне нотации, но однажды вдруг строго сказала: «А теперь ты всем моим друзьям говоришь «вы». Можешь к ним обращаться по имени, но только на «вы»!» На меня мамины слова подействовали моментально, я запомнила их на всю жизнь...
У мамы был очень дружный курс. Они продолжали собираться и после окончания «Щуки». Мама была старше многих своих однокурсников. Они все восхищались ее прямотой и ярким талантом. Никто не кичился своим происхождением, многие приехали из провинции. В общежитии училища мама долго спала на раскладушке, потому что мест не было, и подрабатывала в соседней поликлинике уборщицей — мыла полы после лекций.
