Мама — очень сильный человек, большинство не восстанавливаются после такого тяжелого инсульта. Она боец! Я восхищаюсь ее самообладанием и мужеством. Мама не могла ни говорить, ни писать, у нее только слезы текли, но мы не сдавались. К ней приезжали логопеды, она упорно занималась сама, распевалась. Занималась мелкой моторикой, вместе с Костей перебирала гречку и пшенную крупу, собирала с ним кубики, учила детские стихи наизусть. Мама мужественно приняла решение, что больше не будет выходить на сцену: хотела, чтобы зрители запомнили ее молодой, красивой и полной сил. Спасибо Никите Михалкову и Александру Калягину — они писали письма, выбивали квоты, отправляли в санатории...
Мы встречаемся по всем праздникам, как прежде. Это наша традиция. Могу все бросить и примчаться к маме после ее звонка в одиннадцать ночи: «Мне не с кем поговорить». Семья для мамы на первом месте. Она молодеет, забывает обо всех своих болячках, когда играет с Костей. Раньше даже с удовольствием стояла на воротах...
А главное, мы с мамой занимаемся нашим летним кинолагерем. Она всегда приезжает на первую смену и присутствует на церемонии награждения. Мы базируемся в Подмосковье, в разных детских оздоровительных лагерях. У нас есть педагоги: режиссер, сценарист, оператор, художник по гриму и по костюму. Дети могут учиться актерскому мастерству, снимать свое кино. Есть и профессиональные аппаратура и свет.
У нас не было выбора, когда мама заболела — мы должны были бороться. А какие еще были варианты? Я не люблю заниматься самокопанием и самоанализом. Знаю точно: в жизни ты либо идешь вперед, либо сдаешься. Нельзя ни в коем случае останавливаться. Это мне передалось от мамы. Назад дороги нет!
Мама меня воспитала своим личным примером, своей судьбой!
Самое главное, что она не зачерствела душой. Никогда не говорит о детстве с обидой или злобой: «Я лично свою маму прощаю...» — это слова человека широкого, как природа, как сама жизнь...
