Зачем понадобилась, не объяснил. Но она мне до этого написала: «Если вдруг отец объявится — адрес мой ему не давай».
— Извини, — сказала я, — мама не хочет тебя видеть.
И он ушел. А я потом сутки проплакала, так было его жалко: вид потерянный, глаза потухшие, волосы поредели. И куда подевался весь его шик и шарм? Даже мысли не мелькнуло: сам, мол, виноват. Наоборот, до боли было его жалко — на что жизнь свою потратил, неужели нельзя иначе?
Знаю, что отец уехал в Калининград к сестрам, там пил и потом умер где-то в кафе: сидел и упал замертво, не выдержало сердце. Услышав о его смерти, я снова горько плакала от жалости к нему. И сейчас на отца зла не держу. Несчастный человек, мятущаяся душа, он загнал себя в порочный круг и не смог оттуда выбраться.
Но вернусь к моей истории. Итак, судьба забросила меня в кино. Именно забросила — я ведь так и не окончила ни театральный, ни киноинститут. И никогда не воспринимала кино как возможность заявить о себе, сказать свое слово в искусстве. Это было еще одним развлечением вроде детского побега на елку. И тут был тоже побег. Балетным запрещали сниматься, и я делала это тайно. Уезжала в ночь пятницы, возвращалась к понедельнику и молчала как партизан — даже интернатские подружки не знали, где провожу выходные.
В съемочных группах под меня подстраивались: «Света, ты можешь работать только в субботу-воскресенье? Так и составим график, чтобы тебе было удобно!» Значит, ценят и уважают — приятно.
Даже Иннокентий Смоктуновский, с которым я снималась в «Принцессе на горошине» и которого жутко боялась — он же такая величина! — несколько раз заметил: «Света, ты отлично держишься перед камерой. Молодец!» Такая оценка дорогого стоила. Сама себя я особо талантливой не считала. Наоборот, каждый раз тряслась на съемочной площадке. Я же не актриса, профессии нигде не училась.
В училище прознали, что я снимаюсь в кино: на экраны вышел фильм с моим участием. Снова меня вызвали на ковер, пригрозили отчислением. Вот тут я взбрыкнула по-настоящему: «Ну и пожалуйста, уйду сама, не очень-то мне нужен ваш балет!» Типичный для подросткового возраста поступок, еще и усталость сказалась: в будние дни училась, в выходные снималась, и так много месяцев. Дошла до предела сил, физических и нервных.
