В принципе, он мне понравился. История была близка и понятна, как и мой герой. Я знал, что такое провинциальная жизнь. На вопрос режиссера ответил:
— Что-то понравилось, что-то нет.
Дуров поднял глаза:
— А что не понравилось?
Я стал рассказывать. Он внимательно слушал. Когда закончил, спросил:
— Хорошо, а как бы вы коротко охарактеризовали вашего персонажа?
— Король танцплощадки.
— Интересно. Именно таким было одно из рабочих названий фильма.
— Значит, мы одинаково трактуем этот образ, — довольно нахально резюмировал я.
Потом Дуров признался, что у него был дикий соблазн снять в роли Сергея Ватагина Николая Еременко. После «Пиратов ХХ века» они подружились. Еременко был очень популярен, любой фильм с его участием был обречен на успех. Но за ним тянулся шлейф сыгранных ролей, а Борису Валентиновичу были нужны никому не известные исполнители, чтобы у зрителей они не ассоциировались с другими фильмами и персонажами.
Пробы шли довольно долго. Наконец сообщили, что я утвержден. Дуров подкупил тем, что сказал: «Мне нужны вы. Не то, что придумано сценаристом, а что принадлежит вам — ваши привычки, жесты. Приносите свои предложения». Он не только от меня, но и от других артистов требовал оставаться самими собой. И мы, видимо, были настолько органичными, что в сознании зрителей слились с людьми из народа. Этим, как мне кажется, во многом и объясняется успех картины.
Многие думали, что Настя Иванова, сыгравшая Лиду, никакая не актриса. Тем более что после фильма «Не могу сказать «прощай» она практически не снималась. Я знал Настю не только по Новому драматическому театру (к началу съемок она уже успела там поработать), но и по Школе-студии МХАТ. Правда, не особенно хорошо, она училась на три курса старше. Мне с ней работалось легко. Мы принадлежали к одной и той же театральной школе и ничего, по сути, не играли. Были самими собой. А Настя и была очень чистым, светлым и искренним человеком.
Зрители часто считают, что актеры, играющие любовь на экране, и в жизни близки. У нас были сугубо рабочие отношения. Зато с Борисом Невзоровым у Насти в это время как раз начался роман. Вскоре они поженились. Таня Паркина, игравшая стервозную Марту, вообще была замужем и даже привозила мужа на съемочную площадку. А так хотелось прижаться к ней в постели! Шучу! В то время съемки подобных сцен были жестко регламентированы, если супруги по сценарию лежали в кровати, их руки должны были находиться поверх одеяла. И как только я пытался сунуться под одеяло, чтобы прижаться к своей экранной жене, раздавался окрик нашего режиссера: «Стоп! Убери руку!»
Ни к одной роли не готовился так долго и основательно. Это заслуга Бориса Валентиновича. Подготовка шла по двум направлениям. С одной стороны, он хотел, чтобы я подкачался и тело выглядело более «кинематографичным», рельефным. Поэтому отправил к врачу, работавшему с нашей сборной по тяжелой атлетике. Спортсмены не только тренировались по определенной системе и принимали необходимые препараты, но и использовали миостимуляцию — сокращение мышц под действием электрического тока — для быстрого наращивания мышечной массы. Ко мне тоже подключали такой аппарат.
С другой стороны, мне было необходимо проникнуться диагнозом, потому что большую часть съемок я лежал в кровати, затянутый в корсет. И при этом должен был передать внутреннее состояние героя. Целый месяц ходил в институт спинномозговой травматологии, изучал, как ведут себя больные с такой травмой, как у Сергея.
Настя тоже готовилась. Училась водить самосвал. В картине есть сцена, когда ее героиня проезжает мимо нас с женой на большой скорости и окатывает грязью. За ней гонится гаишник на мотоцикле, запрыгивает на подножку и заставляет остановиться. Его играл Александр Коршунов.
Большую часть картины мы снимали под Серпуховом, в Протвино. Жили все в одной гостинице. Свободное время проводили вместе. Пели песни под гитару, рассказывали анекдоты. Но каждый вечер режиссер и оператор нас собирали, и мы обсуждали план на следующий день, готовились, репетировали. Сейчас так не работают. А тогда Борис Валентинович мог отменить съемку, если что-то не складывалось, ждать солнца. Роскошно жили кинематографисты в советское время, что и говорить. Наверное, поэтому и получались шедевры.
