— Вы у меня попробуетесь?
— Не смогу сниматься, монтирую свою картину!
— Ну хоть попробуйтесь.
Ладно, согласился. Проходит месяц, у меня разгар монтажа, снова звонит Звягинцев:
— Хочу, чтобы вы снимались.
— Я не могу бросить свою картину.
Андрей дождался воскресенья и заявился с бутылкой хорошего кальвадоса. Сели на кухне. Я снова завел старую песню: «Это все пустое, как бросить свою картину?» И тут на меня накинулись дети, Аглая и Леша: «Ты что пижонишь? Такими режиссерами, как Андрей, не разбрасываются!» В пол-одиннадцатого утра распили кальвадос и договорились. В «Елене» начал сниматься по выходным, а потом взял десять дней отпуска. Дети заставили. Однажды возился с Лешкой, сын-подросток сел на меня и сломал два ребра. Я не знал, что они сломаны. Приехал на площадку и — бац! — свалился в обморок. Отвезли к травматологу, сделали снимок. Стыдно было признаться, как все случилось, врал, что поскользнулся в ванной. Пошел в кадр. Снимали сцену, где я плыву в бассейне кролем и у героя случается инфаркт. Каждое движение левой рукой порождало зверскую боль. А там же не один дубль.
— Вы упомянули, что работаете над собственным фильмом. Это тот самый многострадальный «Француз»?
— Да, сценарий был написан в 2014 году, мы нашли на него деньги, но в 2016-м прямо накануне съемок лопнул банк, в котором лежало два миллиона спонсорских долларов и заодно все, что мы заработали с Леной. Так в семьдесят пять лет, при четырех детях и двух внуках, я остался буквально с голым задом. И только спустя два года нашлись люди, которые профинансировали проект.
Действие фильма разворачивается в 1957 году, в МГУ приезжают на стажировку французы — выпускники «Эколь Нормаль». Это реальный факт, многие из тех ребят стали выдающимися славистами, я их всех объехал, побеседовал с каждым. Не хочу раньше времени раскрывать детали сюжета. Для меня было важно создать портрет эпохи оттепели, поколения шестидесятников в момент его становления, когда после ХХ съезда атмосфера в культуре стала меняться, джаз вышел из подполья, появилась целая когорта художников-авангардистов. Я воспроизвел историю самиздатского журнала «Синтаксис», из-за которого Александр Гинзбург получил свой первый срок. У героев другие фамилии, а у журнала — название, но они узнаваемы, к примеру художника зовут Оскар. Его прототипом стал ныне здравствующий, слава Богу, Оскар Рабин, живущий в Париже.
Для меня принципиально, что картина черно-белая, это дает возможность точнее воспроизвести эпоху. Уже сейчас могу сказать: во «Французе» есть выдающиеся актерские работы Натальи Теняковой, Нины Дробышевой, Михаила Ефремова, Романа Мадянова. Роль отца, которого ищет герой, была специально написана для Александра Балуева. К слову, все согласились на довольно скромные гонорары, которые мы смогли предложить.
— Когда с 1986-го по 1990 год вы с Элемом Климовым возглавляли Союз кинематографистов, нажили больше врагов или друзей?
— Сразу и не ответишь. Это очень странный период жизни. Я же привык находиться в глухой оппозиции. А тут оказалось, что в моей душе дремал чиновник. По номенклатурным понятиям должность приравнивалась к союзному министру. Я расцвел, с утра до вечера пропадал на службе, иногда прихватывал и выходные. Не знаю, как у других, но мой водитель заканчивал работать в шесть, а я сидел часов до одиннадцати. Решал массу хозяйственных, социальных вопросов. Мы сняли с полки опальные фильмы. С огромным трудом организовывали гильдии, никто ведь не хотел объединяться, зато сегодня благодаря гильдии операторы многократно повысили свои заработки.
