С братом мы никогда всерьез не ссорились. Нам было весело вместе. Чего только не придумывали. Наталкивали серы в игрушечные пушки — и поджигали. Как дом не сожгли, до сих пор удивляюсь. Или, помню, наделали дротиков из иголок и ниток и пуляли друг в дружку. Удивительное дело — так увлеклись, что когда иголки в нас втыкались, даже больно не было! Папа с мамой возвращаются с работы — а мы с головы до ног покрыты боевыми отметинами. Вздохнув, родители развели нас по углам: «Подумайте над своим поведением!» Стояли там в тоске и ждали момента, когда наконец выпустят и можно будет опять что-нибудь интересное замутить.
Мама Маргарита Илларионовна любила рассказывать истории из нашего детства: «Дима звонит мне на работу, мычит в трубку:
— Мам, не будешь ругаться?
— Ладно, не буду, говори, что вы натворили?
— Играли с Мишкой в мяч и разбили люстру...
— Сами-то целы, никто не порезался?
— Целы.
— Уже хорошо».
На Новый год родители всегда ставили в квартире живую елку. Чтобы достать ее, в те годы нужно было отстоять огромную очередь. Однажды в середине декабря купить елку поручили Димке, я не мог — сдавал экзамены. Выдали ему пять рублей. Брат учился в пятом классе. Папа вспоминает: «Приходим вечером с работы — тишина. Вдруг звонок в дверь. Открываю — стоит Димка, рядом елка — выше его чуть ли не вдвое. Как дотащил?! А он объясняет:
— Да легко: протиснулся в самую середину между лапами, ствол приподнял к плечу и дунул по улице! Прохожие рты разевали: не просто живая елка — бегущая!
