Сложно говорить о брате, не могу поверить, что он от нас ушел. Также не могу думать о нем в прошедшем времени. Мысленно общаюсь с Димкой, делюсь новостями. Иногда забудусь: что-то мы давно не созванивались, надо набрать! Хватаюсь за телефон, и тут же обжигает мысль: а звонить-то некуда...
— Первые воспоминания о нем — детские. Я старший, мне было три с половиной года, когда Димка появился на свет. Жили мы в крошечной, хоть и трехкомнатной квартирке-распашонке на первом этаже пятиэтажки на улице Вишневского: бабушка с дедушкой, нас четверо, папины сестра тетя Галя и брат с женой и сыном. Отец Юрий Георгиевич, которому сейчас семьдесят восемь лет, любит вспоминать, как детский врач, приходя по вызову, крутил головой, наблюдая бесконечное перемещение детей и взрослых по нашей скромной жилплощади, и удивлялся: сколько же тут народу, как вы помещаетесь? Папа смеялся: «В тесноте, да не в обиде».
Димкина кроватка стояла в уголке родительской комнаты. Помню, как улучив момент, я пытался вытащить его через сетку, видимо заскучал. Мама, обнаружив меня за этим занятием, ругаться не стала. Объяснила, что братик еще слишком маленький, вот подрастет — поиграете. С того дня я чуть ли не каждое утро подходил к кроватке Димки, вставал на цыпочки и смотрел с надеждой: не подрос ли?
Когда я пошел в школу, папа получил новую квартиру от НИИ автомобильного транспорта, где был инженером и работал над кандидатской диссертацией. Находилась она в районе метро «Сходненская» и уже не на первом, а на пятом этаже!
