Свой особняк «босоножка» решила сдавать в аренду. Как сообщал агент, одной из первых на рю де ла Помп явилась богато одетая дама — известная русская балерина госпожа Балашова, которая долго и придирчиво все осматривала. Правда, дом ей в итоге не понравился. (Есть, впрочем, версия, что она все же там жила.)
После революции семья Ушковых потеряла почти все за исключением средств, хранившихся в зарубежных банках. В первые годы эмиграции Александра Михайловна преподавала в парижской театральной школе, выступала в театрах «Фемина», «Гранд-опера», участвовала в благотворительных спектаклях.
Айседора вместе с любимой ученицей Ирмой, которую удочерила, и горничной Жанной прибыли в Москву в воскресенье двадцать четвертого июля 1921 года. На мрачном Николаевском (ныне Ленинградском) вокзале их никто не встретил. Трое суток женщины скитались по гостиницам, питались тем, что привезли с собой, а ночами воевали с крысами и клопами.
Оказалось, Луначарский не воспринял всерьез намерение знаменитости посетить Советскую Россию, и когда ему доложили, что та уже в Москве, сильно удивился. Нарком связался с журналистом Ильей Шнейдером, зная о его тесной связи с балериной Екатериной Гельцер (прима как раз отбыла на длительные гастроли), и попросил временно разместить Дункан у нее.
Походившая на музей квартира, забитая старинной мебелью и антиквариатом, произвела на гостью гнетущее впечатление. Айседора осторожно лавировала между столиками с бесчисленными пастушками и пастушками, пока нечаянно не зацепила шалью и не разбила фарфоровую статуэтку. Она так разозлилась, что в сердцах смахнула на пол еще несколько фигурок. Кухарка Гельцер, и без того страшно переживавшая, что кто-то смеет спать на кровати хозяйки, зарыдала.
Помещение для будущей школы «товарища Дункан» подобрали только осенью — особняк Балашовой на Пречистенке. Для проживания ей выделили спальню Александры Михайловны с будуаром, остальные комнаты пока занимали многочисленные квартиранты и учреждения: Центропленбеж, МУЗО и прочие. Постепенно всех их переселили. Про ливадийский дворец, обещанный Красиным, никто не вспоминал.
Войдя в терракотовый «помпейский» вестибюль с расписным потолком, Айседора увидела четыре массивные колонны и огромные каменные скамьи, спинки которых украшали барельефы нимф и сатиров. Из ниши на американку глядела статуя Венеры. По широкой беломраморной лестнице она поднялась на просторную площадку с колоннами из розового дерева, обильно украшенными золотой лепниной. На стенах висели гобеленовые панно с сюжетами из античной мифологии.
