Письма поклонниц. Заигрывания ведущих ток-шоу. Кокетство актрис. Невыносимые рейтинги «лучших холостяков» в прессе — и попытки журналистов срочно с кем-то его поженить. Интервью, в которых Крис давал понять, что его герои буквально списаны с него, и повторял вечный каламбур из школьного курса фонетики — I’m glad to be bad («Я рад быть плохим»). Терпела отвратительные комментарии в Интернете под собственными фотографиями — фанатки Криса были очень жестоки. Стерпела даже опровержение, которое дали пиарщики Криса, когда журнал «ОК!» опубликовал сообщение об их предстоящей помолвке. Тара убеждала себя, что ей достаточно того, что у нее есть. Пусть они не живут вместе, но в его квартире уже поселились ее вещи. У них есть свой язык, свои ритуалы. Ее день рождения он давно уже знает и каждый раз поздравляет ее очень трогательно.
А теперь у нее будет его ребенок. И пусть Крис только попробует, пусть только скажет, пусть только…
— Знаешь что? Я вдруг понял. Я рад. Правда. На самом деле я, кажется, даже счастлив!
Ноябрь 2011-го. День рождения Криса. Их четырехлетний сын Орион Кристофер спит в своей сказочной комнате. Хороший был день. Они провели его только втроем. Гуляли, Орион перекатался на всех каруселях, замечательно поужинали… Ах, каким отцом оказался Крис! Временами Тара ловила себя на том, что буквально застывает, глядя на них и стараясь запомнить каждую деталь, сделать мысленную фотографию на память. Когда Крис качал Ориона на маленьких качелях. Когда кормил его с ложки, всякий раз придумывая новую историю, разжигающую аппетит. Когда катал и подбрасывал его на шее, а Орион заливался счастливым испуганным хохотом. Когда читал сыну сказку на ночь на разные голоса. Это было счастье. И Тара запрещала себе думать о том, что Крис — только отец. Не муж. Значит, такая судьба. Значит, ему нужна свобода. Он и так дает ей все, что может.
А теперь они наконец просто сидят рядом на диване. Крис обнимает ее плечи, телевизор без звука транслирует какое-то телешоу. Тара почти уже засыпает, утомленная долгим чудесным днем.
— Ты выйдешь за меня замуж?
Она не сразу поняла, что именно услышала. А потом разом проснулась. Как когда-то, Крис говорил, а она слушала. Он говорил, что десять лет — это огромный срок и что нужно было быть полным кретином, чтобы потратить столько времени, разбираясь в себе, но ничего не попишешь, именно кретином он и был.
