Но ангел-хранитель меня не оставил, Господь уберег. Мне позвонили с киностудии «Узбекфильм» и пригласили без проб на главную роль в картину «Ливень». Сценарий написал талантливый драматург из Киргизии Мар Байджиев. Стала отказываться: у меня травма. На том конце провода настаивали: «Не волнуйтесь, мы вас вылечим».
Я прилетела в Киргизию, вышла на берег Иссык-Куля и обомлела от ошеломляющей, первозданной, совершенной красоты. И вдруг... почувствовала себя счастливой и свободной. То есть произошел такой скачок — из безысходности в счастье. И я поняла, что все будет хорошо! Фильм «Ливень» и роль Нази, которую я в нем сыграла, — любимые в моей большой фильмографии.
В первый же день бегала по берегу озера на своей больной ноге, которую позже все же пришлось оперировать. Всей группой меня после съемок запихивали в автобус, сама подняться уже не могла. Группа базировалась в военном санатории, я принимала радоновые ванны, лечебные грязи, массажи, занималась гимнастикой, плавала. К концу съемок чувствовала себя замечательно.
И тогда Театр Станиславского стал бомбить меня телеграммами: возвращайтесь! Я отвечала, что больше близко не подойду к этому театру. В тот момент оформлялась в штат Киностудии Горького, что меня вполне устраивало. Но Сандро Товстоногов, ставший главным режиссером, полгода уговаривал начать работу над его спектаклем «Исповедь» по роману «Былое и думы». Говорил, что роль жены Герцена Натальи Захарьиной никто, кроме меня, сыграть не сможет. К сожалению, мне еще раз преподали урок, что на пепелище возвращаться нельзя. И эта история закончилась большим предательством.
Я играла спектакль год, а потом попала в больницу. Александр Георгиевич Товстоногов обещал, что в этой постановке никаких замен не будет, хотя буквально через день на мою роль выстроилась целая очередь. Но накануне Сандро своим волевым решением ввел на роль заболевшей Лиды Савченко другую актрису во «Взрослую дочь молодого человека», постановку Анатолия Васильева, хотя тот был категорически против. Так что Сандро, как он объяснял, пришлось и в отношении «Исповеди» проявить принципиальность, поступить «зеркально». А еще он сказал тогда: «И вообще, Наташа, решите, если хотите играть на сцене театра, должны в нем постоянно работать». Получилось, что ушли мы одновременно с Анатолием Васильевым.
— Вы не скрывали, что переживания после ухода из театра были сильными. Такими и остаются?
— Понимаете, с возрастом появляются иные оценочные критерии. Может, приди я сегодня в труппу того же театра, смогла бы как-то отстраниться, более философски отнестись к происходящему, не так болезненно воспринимать зависть, неприятие и сплетни. Если бы я была покрепче, закулисные интриги не так сильно меня ранили бы. Но тогда мне приходилось поневоле погружаться в общественную жизнь, потому что была еще и секретарем комсомольской организации.
