Поскольку я получала главные роли у разных режиссеров, в труппе стали говорить: это через постель. Но тут пришла ставить спектакль «Тени» по Салтыкову-Щедрину великая Мария Осиповна Кнебель, ученица Станиславского, которая сказала: «Роль Софьи в моем спектакле может играть только Наташа Варлей». Тут уж крыть было нечем.
Директор Жарковский был главным радетелем дисциплины. Актеры постоянно писали ему объяснительные записки: оговорился на сцене, опоздал к выходу, явился не совсем трезвым — объяснительная. Виторган однажды получил выговор за то, что произнес «Лучше перебдеть, чем недобдеть». Ему не удалось доказать, что это от слова «бдительный», был наказан за отсебятину. А яркая талантливая Лида Савченко, блистательно игравшая и навеселе, однажды подписала объяснительную так: «Целую, Лида». Она была дамой с юмором.
Кузенков довольно быстро «не оправдал надежд». Очень скоро инициативная «группа товарищей», для того чтобы его сняли, отправилась ходить по инстанциям, пробивая возможность того, чтобы театром управлял худсовет. Но главным режиссером был назначен народный артист СССР Андрей Алексеевич Попов, который привел в театр своих учеников Анатолия Васильева, Иосифа Райхельгауза, Бориса Морозова. Они успели поставить громкие спектакли «Брысь, костлявая, брысь!», «Взрослая дочь молодого человека», «Автопортрет». В последнем я репетировала. Но «группу товарищей» не устраивало, что Попов, по их мнению, мало занимался Театром Станиславского, кроме того, снимался в кино. Попова тоже сняли.
А я в тот момент написала заявление об уходе. Причин было много, и творческих, и личных, и главное, касавшихся атмосферы в театре. Последней каплей стала абсолютно недостойная история. Играла спектакль, переоделась, повесила на стул в гримерной модную кофточку, купленную в Шри-Ланке, когда стала ее надевать, обнаружила огромную, прожженную сигаретой дыру.
— Как думаете, почему по сей день не стареет афоризм, рожденный Александром Ширвиндтом, который назвал труппу «террариумом единомышленников»?
— Театр — очень сложный и не совсем здоровый организм. То, что строится на необходимости лидерства, не может не притягивать зависть, ненависть. А эти чувства рождают другие негативные эмоции и тянут за собой интриги, слухи, сплетни, подлоги, доносы. К несчастью, когда играешь в стационарном театре, понимаешь, что помощи ждать особо не от кого. Вот ведь парадокс: в идеале зрители, пришедшие на спектакль, должны в финале пережить катарсис, независимо от того, комедия это или трагедия. Ты вышел после спектакля и почувствовал себя лучше или, по крайней мере, у тебя появилась какая-то надежда. Для любого театрального спектакля катарсис должен стать целью. Но одно дело то, что происходит на сцене, и совсем другое — за кулисами.
Хотя бывают исключения. «Табакерка» или Театр на Таганке организовывали коллективы единомышленников, все негативные обстоятельства проросли позже. Этого не избежать: кто-то приходит в труппу со стороны, кто-то умирает, кто-то уходит.
