Как я уже говорила, официально бардов в начале шестидесятых никуда не брали. Но случалось, что какой-то серьезный артист принципиально брал в репертуар песни запрещенных. Так делали Гелена Великанова и Анна Герман, с которой мы постепенно близко подружились. Выяснилось, что Аня — очень скромный и совершенно безотказный человек. Один раз мы с ней репетировали в гостинице «Советская», и тут стучат в дверь. Аня открывает и видит с десяток служащих: официанток и горничных. Они просят: «Ой... Анечка Герман! Мы вас хотим попросить, спойте нам!» И Аня без разговоров вышла в коридор и спела... Советские люди считали, что она богата — ведь звезда, да еще и заграничная. Но Аня была настоящей бессребреницей. Как-то, приехав с гастролей, она разбирала чемодан. И я, увидев ее скромные платья, не смогла скрыть удивления. Она улыбнулась: «Да... Вот так. Бриллиантов нет!» А потом подошла к зеркалу и говорит: «Зато есть вот эти волосы! Вот эти руки! Голос... Вот я вся!» Ну а потом Аня заболела. Написала мне письмо: «Мила, пришли мне, пожалуйста, рябину с сахаром. Кажется, мне сейчас это даст силы. Я очень больна...» Я сразу поняла: дело серьезное. Как назло, ни одной банки с рябиной у меня не осталось. Тогда мы с сыновьями ночью поехали на край Москвы, оборвали несколько деревьев в парке. И я тут же отправила Ане посылку. Вскоре Ани не стало, да и многих моих друзей тоже. Но вспоминая о них, я всегда удивляюсь: как мы умели радоваться жизни в то время! Несмотря на полунищее существование, на запреты цензуры... В театр шли за радостью! А сейчас у людей все условия для хорошей и сытой жизни. А радость эта куда-то ушла...
2015 год
