Я прекрасно понимала, что родители никуда не делись, а пережить их разрыв не могла. Но виду не показывала, каждому из них говорила, что если им будет хорошо, то хорошо будет и мне. Именно тогда я приняла решение: «Если выйду замуж, буду биться за свой брак до последнего. Никогда своих детей не обездолю!»
Как-то мама рассказала: «В суде нас быстро развели, потому что никаких претензий друг к другу у нас не было. Мы пришли домой, сели рядом и заплакали. Так получилось...»
У мамы, конечно, было чувство вины: «Грех было Мишу обижать, но я ничего не могла поделать. Деваться некуда — любовь была страшная...» А папа где-то написал, что со всеми женами оставался дружен и после развода. Это тоже талант.
Мама вышла замуж, у папы появилась любовь всей его жизни — Роксана Бабаян. Они венчались. Мама с Роксаной были в прекрасных отношениях. Все ходили друг к другу в гости, и я ни минуты не чувствовала себя «безотцовщиной».
Мой отчим, Николай Афанасьевич Пономарев, был замечательным художником-графиком и очень хорошим человеком. Почти двадцать лет возглавлял Союз художников СССР, был президентом Академии художеств. Мама рассказывала, что они с Николаем Афанасьевичем познакомились задолго до ее развода. То ли она у него брала интервью, то ли у кого-то в гостях пересеклись. Он ее сразу же покорил своим фантастическим чувством юмора. Я знаю только еще одного такого человека — Ширвиндта.
С Роксаной мы тоже подружились. Она обожает моих детей, нянчит их с пеленок.
Вариантов кем стать у меня оказалось немного. С математикой и физикой была не в ладах, химии вообще для меня не существовало. Было ясно, что идти мне в артистки. Папа пытался отговорить, убеждал, что актерская профессия тяжелая, зависимая от режиссера. Но я все равно поступила в ГИТИС на курс к Андрееву. Папа относился к этой истории с неким сарказмом и все ждал, когда я оттуда сбегу. На втором курсе я поняла, что мне надо бы перевестись на театроведение. Но не успела, закрыли переход с факультета на факультет. Окончив ГИТИС, актрисой так и не стала. Вышла замуж, у меня родились дети, я посвятила себя их воспитанию.
Внешне, я, конечно, папа, а внутренне скорее мама.
Мама всегда говорила, что могла бы быть художницей. Она сейчас делает художественно-аппликационные ковры с вышивкой, скорее похожие на яркие картины. Все-таки ее дарование прорвалось.
