— Ты не знаешь цыганских обычаев!
Та в ответ лишь улыбалась:
— Все-таки XX век на дворе, коммунизм строим, это разделение на русских и цыган — предрассудки.
Бабушка запомнилась хмурой, неулыбчивой женщиной. Вот и теперь, встретив нас с отцом, она лишь сухо сказала мне: «Вот твоя кровать. А вещи можешь сложить здесь, да смотри — поаккуратнее!»
Остальные дети и внуки жили в соседних домах, и бабушка контролировала всех членов большой семьи. Она решала, на что потратить заработанные деньги, как воспитывать молодое поколение... Такие у цыган обычаи, старшая женщина — главная. Ее обязаны почитать и уважать. Не то что слова поперек не имеешь права сказать — даже бросить косой взгляд! Бабушка не стеснялась в выражениях, могла и побить.
Остальных внуков тоже держали в строгости, и те считали это нормальным. Они не видели других примеров. А я видела. Тем страшнее казался контраст между прежней ленинградской и гастрольной жизнью, яркой, наполненной родительской любовью, и моим теперешним существованием. Вся черная работа по дому доставалась мне. Помыть пол и посуду, накормить свиней, корову, лошадь — семья держала большое хозяйство. Почистить хлев, наносить воды из колодца. А в ведре — десять литров! Девчонка совсем, подросток, таскала такие тяжести. Кто знает, возможно поэтому я так и не стала матерью: четыре беременности прерывались гибелью неродившихся малышей.
Добрых слов от бабушки я не слышала. Она постоянно была недовольна мною, ни разу не похвалила, не обняла. С одной стороны, многому научила, никакой работы теперь не боюсь. А с другой... Танком прошлась по неокрепшей психике. «Из какого места у тебя руки растут — это ты как пол помыла?! — кричала Евдокия Николаевна и схватив грязную тряпку, хлестала ею по моим щекам. Или принималась тыкать меня лицом в пол, как нашкодившего котенка: — Будешь знать, как грязь размазывать!»
Я боялась ее до обморока. От одного голоса начинали дрожать руки. Иногда сдержать слезы не получалось, и это сильно раздражало Евдокию Николаевну: «Чего плачешь? Запомни, я не просто бью, а воспитываю! Еще спасибо скажешь!»
