Папа вошел в комнату:
— Давно не спишь?
Ответила с вызовом:
— Да!
— А что ты слышала из нашего с Мариной разговора?
— Все!
Утром отец отвез меня обратно в Ленинград. Больше я у них не гостила...
Мне было двенадцать, когда мама в очередной раз сорвалась. Не появляется из своей комнаты сутки, вторые, третьи, дверь заперта изнутри. Может, она уже не дышит? В панике звоню отцу: «Нужна твоя помощь!»
Он приехал дня через два. К тому времени мама уже несколько раз (хотя бы жива!) выходила, но тут же возвращалась обратно и закрывалась. Отец вызвал скорую, и ее увезли. Он сопровождал маму. А вернувшись, заверил: «Это очень хорошая больница, я обо всем договорился — быстро приведут в порядок». Оставил какие-то деньги нашей соседке, попросив приглядывать за мной.
На следующий день звонок, от которого у меня подкашиваются ноги:
— Кнея, я в сумасшедшем доме. Тебя ко мне не пустят, потому что нет шестнадцати.
— Мамочка, я что-нибудь придумаю! — даже я знала, что пребывание в таком заведении ставило клеймо на человека.
Кладу трубку. Надеваю мамины сапоги на шпильке. Запихиваю внутрь носки и какие-то тряпки, чтобы не спадали. Делаю макияж, напяливаю взрослую одежду. И еду в больницу!
Вышел врач, узнав, кто я, успокоил: «Все будет хорошо, подлечим. Ей нужно прийти в себя». Она пробыла в клинике совсем недолго — две недели. Вернулась домой, а потом даже дала концерт для врачей и медсестер в благодарность за поддержку и помощь.
Но что же делает отец?! Пишет заявление в органы опеки, настаивая на том, чтобы маму лишили родительских прав! На основании того, что она лежала в сумасшедшем доме. В клинике на Пряжке (ныне психиатрическая больница Святого Николая Чудотворца) есть запись о том, что мама там находилась. В суде он представил ситуацию в мрачном свете: бывшая жена выпивает, ребенок не может расти в такой обстановке — следовательно, Кнею надо забрать. Маме не дали и слова сказать в свою защиту, осудили: «Пьяница, была в психушке, наш любимый артист с ней намучился!»
Отец забирает меня, но везет не в новую семью, а на родину, в Вязники, к своей матери Евдокии Николаевне. Мы были знакомы, но совсем немного — раза три приезжали, когда я была маленькой. Слышала, как бабушка тогда говорила маме:
