Иногда кажется, что все эти истерики энергетически подпитывали Вику. Иначе как это объяснить? Скандалы возникали буквально на пустом месте. В порыве ярости она могла испортить мою одежду, залить ее водой. Однажды выкинула наши обручальные кольца в туалет. Только спустя два месяца призналась, что вытащила и сохранила их.
Я впервые узнал, что такое патологическая ревность. Не дай бог поставить пароль на свой телефон. Все контакты, подписки и лайки в социальных сетях тщательно отслеживались и требовали объяснений. Многие наверняка не забыли историю, когда Вика обвинила меня в измене. Хотя речь шла о ее приятельнице, с которой я за деньги занимался игрой на барабанах. Даже мыслей не возникло ни у этой девушки, ни у меня закрутить роман. Помню, как Вика всем сообщила, что я хранил в телефоне фото ее подруги топлес. На самом деле девушка была в толстовке, это изображение, опубликованное в общем чате в WhatsApp, просто автоматически сохранилось у меня. Я никогда не изменял своей жене и даже не думал о других женщинах! Да и возможности такой не было...
Мне не разрешалось встречаться с друзьями, Вика требовала, чтобы я немедленно ехал домой. Каждый раз должен был высылать панорамное видео гостиницы, гримерки, любого помещения, в котором нахожусь. Ребята из группы не могли понять, что происходит, смеялись надо мной. Но все это было неважно, главное — любимую не расстроить. Я сам человек неревнивый, если только повода не дают. А поводы были...
Однажды обнаружил у Вики в шкафу мужские запонки. Это был какой-то давний неврученный подарок. Потребовал объяснений, но она просто молчала. Я произнес, что в таком случае нам стоит развестись, и пошел за паспортом, но она преградила дорогу. А когда спокойно отодвинул ее, неожиданно со всей силы оттолкнула меня. Я стоял на кафельном полу, не удержался и поскользнувшись, ударился о дверной косяк головой. Кровь буквально хлестала. Жена так же молча сделала перевязку и уехала на концерт. Я один отправился в больницу зашивать рану. Пришлось солгать маме, что упал со скейта. Но та все же догадалась, что произошло, и сказала: «Если узнаю, что это сделала Вика, больше никогда не буду с ней общаться». Дайнеко часто бросалась на меня с кулаками, разодранные в кровь руки и синяки стали нормой. Не мог ответить ей тем же, недостойно это — бить женщину. Лишь однажды не смог сдержаться. Виктория пеленала плачущую дочь и никак не могла ее успокоить, начала нервничать. Я подошел и сам стал менять ребенку подгузник, при этом разговаривая с малышкой: «Видишь, какая у нас мамочка дурочка». Та, посчитав это оскорблением, с кулаками набросилась на меня. От неожиданности и боли я сильно оттолкнул ее к стене.
