Линда выросла с образом отца, я пыталась максимально восполнить его физическое отсутствие. Дочка с детства очень самостоятельная. Когда доросла до подросткового возраста, я, конечно, рассказала, как ушел из этого мира ее папа. Кровь у Линды горячая, она с ума сходила от желания уничтожить убийц. Но мы садились и разговаривали. Я объясняла: замысел Всевышнего безупречен, мы лишь маленькие узоры на его небесном ковре и не можем знать, что там выткано. Значит, судьба папы была в том, чтобы пройдя через испытания и катарсис, при перерождении его душа стала сильнее.
Линда харизматичная и абсолютно бесстрашная. Когда стала актрисой, приняла решение, что попробует силы в Москве. Это оказался ее город: дочка снимается в кино, поет, пишет сценарии, играет в театре, уже приезжала на гастроли в Алма-Ату. Родила мне внука — Альрами. Идет по жизни самостоятельно, и я знаю, отец ею гордится!
Свою личную жизнь после Талгата трогать не буду — это другая история. Скажу только: замечательно, что у меня появилось еще двое сыновей. Старшему, Эльдару, уже двадцать, он учится в Праге в экономическом вузе. Младшему Альтаиру семнадцать. Он у меня профессионально занимается скейтбордингом. Я последние пятнадцать лет работаю над созданием и проведением фестиваля молодого кино «Звезды Шакена». Моя идея, мое воплощение.
Талгат любит Жизнь! Он помог мне выжить! Он радуется вместе со мной всем моим достижениям!
...Долгое время после смерти Талгата не могла смотреть его фильмы: внутри все так сжималось, что просто умирала. Боль не притупилась, но пришли мудрость и осознание, что смерти нет, есть переход в Вечность. Теперь, когда бываю одна, часто пересматриваю его картины. Вглядываюсь в знакомые движения и жесты и понимаю, насколько Талгату тяжело жилось, как он был неудовлетворен, сколько хотел в себе исправить, сколького хотел достичь... Знать и преодолевать свои слабости — в этом и есть сила. С годами, анализируя, поняла, что сильнее всего он стремился преодолеть страх смерти.
Как-то я приехала к Талгату в Джамбул, где он проводил творческие встречи. По дороге на одну из них попали в буран, настолько сильный, что машину в считаные минуты занесло снегом. Мы с водителем и сопровождающим начали шутить, а Талгат стал белым как мел. Он кричал, что все здесь погибнем, бился в дверь, будто в лихорадке. В первый раз его таким видела. Приехал трактор, нас откопали. Муж выскочил из машины и бросился в автобус, который должен был отвезти всех в город. Я тихо подошла, взяла его руки и начала растирать, согревая своим дыханием, а он лишь повторял: «Я так замерз, так замерз...»
На следующий день за завтраком сопровождающий пошутил: «Что, Талгат, напугался вчера, что мы все умрем?» Муж так резко его осадил, что тот захлебнулся на полуслове.
Думаю, посредством учения Абая и Мирзы Талгат хотел освободиться от этого животного страха смерти. Коммунистическая идеология отрицала загробную жизнь. А восточная философия суфизма предполагает, что никакой смерти нет, есть только переход из земной оболочки в другое состояние. Мы много говорили о подготовке к этому моменту.