Я долго колебалась, рассказывать ли эту историю — о Талгате, о нашей жизни. Скрывать мне нечего: те семь лет, что мы были вместе, стоят нескольких прожитых судеб. С одной стороны, не хотелось лишний раз бередить нездоровое любопытство, которое до сих пор вызывает страшная смерть Талгата. Одиннадцатого февраля 1985 года он погиб от рук человека, которого считал своим учителем и другом. А с другой стороны, подумала я, Талгат заслуживает того, чтобы о нем помнили!
До сих пор пишут: те, кто поверили в Абая, были зомбированными глупцами, сектантами. Так им и надо, ведь за версту было видно, что он проходимец. Но я находилась в гуще событий и знаю, что все далеко не так просто. У Талгата, легендарного Салеха из фильма «Пираты ХХ века», были слава, популярность, та полнота жизни, которая позволяет человеку чувствовать себя состоявшимся. Но потом произошло как в одном из его рассказов — герой проснулся утром, оглянулся вокруг и спросил себя: и это все, для чего я рожден? Талгат жаждал большего, чем тот обычный материальный ограниченный мир, который предлагался для восприятия в советские годы. Он хотел выйти из «Колеса сансары», расширить рамки, навязанные существующей идеологией, и искал тех, кто поможет ему это сделать.
Я пыталась его предостеречь. Была еще совсем юной... Не понимала многого, о чем они говорили, что читали, но женской интуицией ощущала опасность, исходящую от тех, в кого поверил мой муж:
— Я боюсь. Мне кажется, эти люди могут тебя физически уничтожить.
Талгат улыбался, обнимал меня:
— Не бойся. Все будет хорошо.
Со дня трагедии прошло больше тридцати лет, но я до сих пор размышляю о том, почему Талгат, необыкновенный, сильный человек, летел к своей гибели, как мотылек на пламя?
...Мы с девчонками сидели в фойе гостиницы «Киргизстан», когда я увидела, как к нам стремительной походкой приближается мужчина в белых джинсах и умопомрачительной рубашке, с перекинутой через плечо спортивной сумкой. Волосы почти до плеч, ослепительная белозубая улыбка... Кто-то шепнул: «Это Нигматулин». Все дружно фыркнули: «Пижон», но когда Талгат подошел и начал что-то говорить, шутить, улыбаясь всем, мы оказались втянуты в его ауру.
Во Фрунзе, как тогда называлась столица Киргизии, я приехала на кинопробы. Никогда не хотела стать актрисой — только врачом, только хирургом. После девятого класса, когда мы с семьей были проездом в Москве, меня прямо на улице пригласил на главную роль в своем фильме Мелис Убукеев, режиссер киностудии «Киргизфильм». Моему отцу это не понравилось, но напрямую отказывать он не стал, оставил неправильные номер нашего алма-атинского телефона и адрес. Однако Убукеев, который собирался снимать «Провинциальный роман», меня нашел-таки и вызвал на пробы.
Сниматься я не хотела. Готовилась поступать в медицинский институт. Моя бабушка — актриса, певица, танцовщица, кстати, меня назвали в честь нее — очень рано умерла, так и не реализовав свой талант, и мы с мамой решили, что это возможность почтить ее память. А еще... было любопытно, что партнером по фильму должен стать Рустам Сагдуллаев: после роли Ромео в картине «В бой идут одни «старики» в него были влюблены все девчонки. Когда уже на студии выяснилось, что вместо Рустамчика пробоваться на главную мужскую роль будет какой-то Нигматулин, расстроилась. «Пираты ХХ века», поднявшие Талгата на гребень славы, хотя и были отсняты, еще не вышли на экран, и его фамилия ни о чем мне не говорила.
