Однажды я сказала Талгату:
— Посмотри на этих людей. Каждый из них в чем-то ущербен и пытается это восполнить. Но что ты тут делаешь?
— Они пытаются восполнить, а я здесь от полноты.
— Тебе это нужно? — спросила я.
— Да, мне это нужно, — был его ответ.
— Я верю тебе. И пойду за тобой, куда скажешь, — говорила я.
И когда Талгат решил снимать Абая и Мирзу в короткометражном фильме «Эхо», сценаристом и режиссером которого был сам, я не имела права вмешиваться. Лишь выразила сомнения по поводу актерских способностей парочки. Напомнила, что это все-таки дебют и Талгат не может промахнуться. Муж твердил одно:
— Я прав, вот увидишь.
Ответила как всегда:
— Если ты убежден, то конечно. Безраздельно тебе доверяю.
Талгат давно мечтал попробовать себя в режиссуре. Написал сценарий, который понравился тогдашнему председателю Государственного комитета Казахской ССР по кинематографии Олжасу Сулейменову, он способствовал тому, чтобы Талгату выделили деньги на фильм. Сюжет был прост: герой возвращается с войны, находит отца, который роняет фразу: «Все, кто ушел воевать, погибли, один ты вернулся». Солдат в смятении от того, что единственный остался жив, покидает родной аул.
Талгат был ищущим человеком, хотел снимать принципиально новое кино. И свято верил, что дарованная Абаю и Мирзабаю энергетика прольется на зрителей в кинозале. В одной из сцен Борубаев, стоя на песчаной сопке, поднимает вверх руки и на мгновение застывает. Талгат специально просил его в этот момент сконцентрироваться и посылать в зрительный зал мощный энергетический заряд.
Муж уехал на съемки «Эха» на озеро Капчагай под Алма-Атой, как раз когда мы с Линдой попали в больницу. Вскоре ко мне стали приходить неутешительные вести. Забила тревогу директор фильма: «Надо срочно что-то делать. Талгата спаивают!»
Абай на съемках всех эпатировал: был постоянно пьян, ходил голышом и много чего еще делал, что не вписывалось в рамки приличного поведения. Вокруг были не бессловесные адепты, а обычные киношники, и его поступки вызывали недоумение, а частенько и возмущение. Я все бросила и путем неимоверных усилий смогла вытащить мужа, увезти его на какое-то время домой. И в открытую разругалась с Абаем и Мирзой.
Я стала единственным в окружении Борубаева человеком, который не боялся задавать вопросы. От одних он уходил, на другие отвечал честно. Спрашивала его:
— Почему то, о чем вы говорите, так резко отличается от того, что делаете? Призываете не создавать себе кумира, но позволяете людям становиться вашими последователями?
— Люди нуждаются в поводыре, им надо за кем-то идти. Я предоставляю им эту возможность.
— Вы говорите о чистоте и знании, а сами нещадно хлещете водку.
— Ты просто не пендришь... — Словечко у него было такое.
Реакция на фильм «Эхо» была совсем иной, чем рассчитывал Талгат. Картину приняли довольно спокойно, хвалили операторскую работу, режиссерское видение, но фильм не выстрелил. Муж был страшно удручен, ходил чернее тучи. Я как могла успокаивала, использовав все возможные женские уловки. Между тем Абай все чаще твердил Талгату: «Венера у тебя совсем не пендрит, давай от нее избавимся». Особенно усердствовал после одной неприятной истории, о которой муж так и не узнал.
