Хорошо помню тот вечер. Мы уже вернулись в Ташкент. Жили по-прежнему со свекровью, но тогда ютились вчетвером в одной комнатке — вторую занимал Абай. По законам восточного гостеприимства он мог жить у нас и за наш счет сколько пожелает. Когда Талгат уехал на творческую встречу, Абай зазвал меня к себе, усадил рядом:
— Венера, зачем он тебе? Ты что, не видишь, что я тебя люблю и хочу взять замуж?
— Что вы такое говорите? Вы же называете себя другом Талгата?! — только и смогла вымолвить я.
— Никуда он не денется, останется при мне. Бегать за нами будет.
От недоумения и ужаса я сползла на пол. И глядя на Абая снизу вверх, как можно мягче — все-таки гость! — попыталась донести до него, что это невозможно в принципе. А человек, который говорит подобное, совершает натуральную подлость. С того дня Борубаев начал меня гнобить еще сильнее. Но Талгат на все его шипение неизменно отвечал: «Я люблю Венеру!» Однажды даже жестко пресек Абая: «На эту тему мы больше не говорим».
И тем не менее Талгат полностью доверял своим «учителям». Честный, искренний, он свято верил, что и у них только светлые намерения. Талгат носил на поясе простой скрученный старенький хлопчатобумажный платочек, который подарил ему Мирза. Я удивилась, впервые это увидев:
— Ты одет по-светски, зачем?
— Это моя связь с Абаем и Мирзой.
Талгат был уверен, что они уникальные учителя, которые могут изменить своих последователей. Хотя все вокруг твердили, что Абай не тот, за кого себя выдает, Талгат отвечал: «Вы просто не понимаете глубинной сущности этого человека. Да, он часто изображает из себя шута. Но только для того, чтобы его оставили в покое. Настоящее учение призывает выходить из привычных рамок, ломать стереотипы, а это всегда вызывает неприятие и раздражение...»
Абай беззастенчиво пользовался преданностью Талгата. При каждом удобном случае показывал свою власть над таким известным и уважаемым человеком. Однажды в компании, когда все начали общаться с Талгатом и просить у него автограф, Абай вдруг резким тоном потребовал, чтобы он подал ему стакан воды. А когда Талгат не говоря ни слова принес, Абай его специально уронил.
...Зимой 1985 года заболела Линда, да так сильно, что нас положили в больницу. А в начале февраля Талгат показал мне телеграмму, которую получил от Абая: «Срочно приезжай в Вильнюс. Нужен». Я считала необходимым находиться рядом с мужем всегда и везде и была категорически против его отъезда. Пустила в ход даже аргумент, который был ударом ниже пояса: хотя дочка уже шла на поправку, уверила Талгата, что она в тяжелом состоянии и мало ли что может произойти. Надеялась, что нас вот-вот выпишут, я отвезу ребенка в Алма-Ату — мама Талгата категорически отказывалась сидеть с внучкой — и мы полетим в Вильнюс вдвоем.
Через несколько дней, услышав от меня, что ребенку не становится лучше, муж изменился в лице и выскочил из палаты. Пошел к главврачу и устроил скандал: мол, почему плохо лечите мою дочь? Тот заверил, что все в порядке. Никогда не забуду глаз Талгата, когда он понял, что я его обманывала. Обнял меня и чуть не со слезами сказал:
