Партнеры по картине — закадычные друзья Иван Рыжов и Евгений Шутов — жили в доме напротив моего, поэтому в аэропорт и из аэропорта нас возили на одной машине. Эти хохмачи постоянно травили байки, подтрунивали друг над другом, и у меня к концу пути от смеха болели скулы. Женя был человеком абсолютно беззлобным, а Рыжов мог крепко обидеть человека. Чаще всего его жертвами становились актрисы утонченного, рафинированного склада — Иван прицеплялся к ним как репей, подкалывал, те заливались краской, от возмущения не находили слов: «Как вы можете? Это ни в какие рамки...», а он довольный! Однако я придумала способ, как нейтрализовать задиру: только Иван начинал над кем-то подтрунивать, сразу заводила разговор о его жене. И все! Иван Петрович расплывался в благостной улыбке и принимался рассказывать о горячо любимой Ниночке. Говорить о ней он мог часами, обожая при этом всех и вся вокруг.
Как-то произошел случай, который мне не раз, смеясь, припоминали коллеги. Фильм «Наследники» снимала Студия Довженко, и группе приходилось добираться из Киева на площадку на стареньком автобусе — дребезжащем и щелястом. В один из дней основная дорога оказалась перекрыта, и мы поехали в объезд. Салон тут же наполнился пылью, да такой, что своей руки не видно. Все молча терпели, и только сидевшая рядом со мной актриса (совсем не главных ролей) громко возмущалась:
— Что это такое?! Что за пренебрежение?! Это невыносимо!
Ворчала всю дорогу и так надоела, что у меня прямо из души вырвалось:
— А я люблю пыль моей Родины!
Автобус, казалось, подскочил от взрыва хохота! Режиссер, актеры, костюмеры смеялись до слез, размазывая их вместе с серо-коричневой пылью по лицам. Когда прибыли на место, из салона вывалилось племя индейцев в боевой раскраске.
Фильм «Заблудший», снимавшийся в одном из южных городов, запомнился жертвой, принесенной на алтарь моды. У моей приятельницы актрисы Клавы Хабаровой в картине была роль второго плана, а у меня — эпизод. В свободное время, которого хватало с избытком, мы развлекались походами по местным магазинам, где однажды обнаружили партию итальянских туфель, отчего-то не заинтересовавших аборигенок. Из мягкой кожи, на каблучке, красоты необыкновенной! Но на что их купить? Гонорар заплатят в конце съемок, а на суточные — два рубля шестьдесят копеек — не очень-то разбежишься. И мы с Клавой решили экономить: на завтрак, обед и ужин брали в столовой гречневую кашу с молоком по десять копеек за порцию, а остальные деньги откладывали. К моменту получения гонорара у обеих было по три пары изумительных лодочек.
