Первое сентября 1943 года встретила третьеклассницей женской школы на Плющихе и участницей половины кружков в Доме пионеров и ДК имени Свердлова: хорового, танцевального, художественного слова, рисования, рукоделия. В средних классах уже была общественницей до мозга костей: редактировала стенгазету, выступала на всех собраниях и концертах. На районных партконференциях приветствовала делегатов от имени пионеров — читала стихи Лебедева-Кумача о Сталине:
Да здравствует этого блока создатель, —
Великий политик и мудрый стратег.
Ленинских дум гениальный ваятель
Сталин — первый наш человек!
Дома к моему общественному энтузиазму относились с юмором: «Наша Валя впереди планеты всей!», но не осуждали, не отговаривали, хотя взрослым, полагаю, было много чего известно о сталинских порядках. Мудрая мама вообще никогда на нас не давила и не ограничивала в свободе. Ее отношения с детьми строились на взаимном уважении и полном доверии. Не помню ни одного маминого окрика, ни одной нотации, хотя поводов для этого я давала немало. Отправляясь утром в школу, заверяла домашних: «Я помню, что сегодня моя очередь мыть пол в коридоре — приду после уроков и все сделаю». Едва за мной закрывалась дверь, мама вздыхала: «Уберемся сами, ждать Валентину не будем — это безнадежно». И оказывалась права: я, побывав на занятиях во всех кружках, выполнив кучу общественных поручений, приплеталась домой затемно и совершенно без сил.
В школе часто слышала за спиной: «Вон наша партийная пошла!» Меня это тогда нисколько не задевало — напротив, наполняло гордостью. Я и в комсомол вступила раньше одноклассников — заслужила как передовая общественница. Рассказываю об этом так подробно, чтобы было понятно, каким ударом для меня спустя несколько лет стала речь Хрущева на XX съезде КПСС. До этого я не знала, что на свете существует ложь.
Окончив школу, за компанию с лучшей подругой поступила в Экономико-статистический институт — ради дружбы была способна на многое. Весь первый курс прошел в выступлениях — чтение стихов со сцены принесло мне сумасшедшую популярность у студентов и преподавателей. Бывало, заканчиваю одно стихотворение, а из зала уже кричат, каким должно быть следующее. После летней сессии, которую, кстати, сдала успешно, окончательно поняла: статистика — не мое, хочу быть только актрисой. Обязательства перед подругой закончились, когда она обзавелась студенческой компанией и перестала во мне нуждаться.
