До сих пор себя корю, что ушла от мужа, считаю это своим грехом. Володя очень любил меня и не мог смириться. Однажды пришел и сказал: «Может, ты вернешься? Давай подождем годик, и ты поймешь, что ошиблась...» У него было больное сердце, он стал себя разрушать выпивкой. А пил из-за меня. Впоследствии от этого умер...
В 1972-м я родила Васю. Врачи запрещали беременеть, предупреждали, что ребенок заберет костную ткань и туберкулез разовьется с новой силой: «Вы снова окажетесь на костылях». Но я не послушалась. Только представляла, как в старости в одиночестве перебираю свои фотокарточки, становилось жутко. Очень хотела быть матерью. «Ну что ж... — подумала я. — Придется заплатить за это». Так и случилось. Костыли вернулись ко мне после рождения сына...
Но я снималась, ездила с творческими встречами по городам и селам, даже у лесорубов в далекой тайге выступала. Вася оставался с нянькой. Леня был одаренным человеком, но вот как-то не сложилось у него с карьерой. Был в его биографии еще один значимый фильм — «Конец Любавиных», где мы с Машей Вертинской снимались, — и все. Но я верила в мужа, думала, он сможет побороть себя, если буду ему служить. И «служила»: стояла у плиты, жарила, парила, принимала нужных людей, ездила с ним на важные встречи. Так получилось, что Леню я все время выручала. Мне приходилось очень нелегко. Но ничего так и не вышло...
У него вдруг возникла идея заняться реставрацией антикварной мебели. Ходил по комиссионкам и скупал хлам, который приводил в порядок. Скоро квартира превратилась в склад. Через четыре года, не выдержав такой жизни, я ушла от Лени, держа маленького сына в одной руке и детский горшок в другой. Ушла в никуда! «Все, больше не смогу вас двоих тянуть», — сказала мужу на прощание.
Васе отец не помогал, не виделся с ним. Мне все советовали: «Да подай ты на алименты!» — но я же гордая. Мне, как Альке, пришлось растить сына одной: дедушка и бабушка далеко, в Саратове. И в этом я судьбу ее повторила...
Старалась дать сыну не просто хорошее образование, а очень хорошее. У нас во дворе была обычная школа, но записала его в английскую, до нее надо было ехать на троллейбусе. Васю в школу приняли, а водить-то кому? Вставала ни свет ни заря, готовила сыну завтрак, провожала его. А ходить мне трудно. Я Васю постепенно приучала к самостоятельности. «Ну все, сынок, — довожу его до остановки. — А дальше сам».
