У Натальи Иосифовны был нюх на талант. Табакову, например, она сказала: «Поезжай во МХАТ!» Олег был старше меня, он уехал в Москву раньше. Как-то Натали спросила:
— Что собираешься делать?
— Хотела быть артисткой. Но кто возьмет? Я же инвалид.
— Не думай об этом, — горячо возразила она. — Ты талантливая. Все будет хорошо! Советую поступать в Щукинское училище.
Я обалдела. Щукинское, наравне со Школой-студией МХАТ, было самым трудным для поступления: сто десять человек на место!
Родители были категорически против. Мама работала лифтером, папа — охранником, простые люди, далекие от искусства. Родственники подливали масло в огонь: «У Галки одна нога тоньше другой, а она в артистки собралась! И куда, в Москву!» У меня уже родилась сестренка Виолетта, она младше меня на семь лет. Я плачу, рыдаю, мама уперлась: «Ну какая из тебя актриса? Это все равно что в публичный дом!»
До экзаменов остались считаные дни. Вдруг папа как стукнет кулаком по столу: «Зина, слушай меня. Если Галя — дура, она тебе и здесь в подоле принесет. А если умная, она там состоится!» Достал из платяного шкафа двадцать рублей и протянул мне. Я схватила маленький дерматиновый чемоданчик и побежала на вокзал.
Поезд Саратов — Москва медленно приближался к Павелецкому вокзалу. Пассажиры потянулись к выходу. Я шагнула из вагона последней. На улице темно. Куда идти? В Москве у меня никого нет. Метро уже закрыто, на вокзале ночевать стыдно. Зашла в подъезд пятиэтажки и устроилась на широком подоконнике, подложив под голову чемоданчик. Внизу хлопнула дверь. Мимо прошла женщина и с подозрением на меня покосилась. Я быстро развернула газету и углубилась в «чтение», прикрыв лицо. Представляю, что сказала бы мама: «Молодая девчонка ночью ошивается по подъездам!»
Утром достала из чемодана свое единственное нарядное платье, розовое с широким бархатным поясом на талии, переоделась и побежала на экзамен в «Щуку». Была уверена, что меня не примут из-за моего недостатка, и пошла на хитрость. Встала перед приемной комиссией в третью позицию, прикрыв здоровой ножкой больную, и прочитала отрывок из «Полтавы» Пушкина: «Спаси отца, будь ангел нам...» Я читала так эмоционально, что слезы текли по лицу ручьем. Вдруг Борис Евгеньевич Захава, ректор Щукинского училища, как стукнет кулаком по столу: «Быстро басню!» Он хотел проверить меня на переключение. Я проглотила слезы и прочитала смешную басню. Поступила с первого раза, в семнадцать лет, прямо со школьной скамьи! Как комиссия из пятнадцати человек не увидела, что моя правая нога была заметно тоньше левой?