Кроме того, у меня никак не получалось на занятиях по актерскому мастерству ползать жучком и гавкать собачкой! «К чему мне это? Разве такое пригодится народной героине?» — думала я. До какого-то момента даже заплакать не могла: «Зачем? Мои героини сильные, они со всем и без слез справятся!» То есть свыклась с мыслью, что придется играть «женщин из народа», и расширять свой диапазон не собиралась. В результате дело чуть не дошло до отчисления.
После первого курса наши мастера Золотовицкий с Земцовым вызвали меня на разговор: «Юля, ты стоишь на месте, повзрослей уже наконец!» И дали срок — до конца первого семестра второго курса. Слава богу, там начались отрывки из классики. Я сыграла «Ведьму» по Чехову, на показе педагоги смеялись:
— Можешь же! Так и надо!
А я не понимаю:
— Как именно?
— Ну, вот так и играй!
Еще студентами многих стали приглашать в театр и кино. Если кто-то начинал задирать нос, мастера тут же их приземляли. Когда Макс Матвеев сыграл свою первую роль и пришел с налетом особости, его тут же отрезвили: «Ну что, кино кончилось, начались суровые будни!»
Нас старались объединять. Хотя могли и так сказать: «Вот Шагина, Матвеева и Вилкову взяли в «Стиляги»! А вы что сидите?» На тех кинопробах едва ли не всю Москву отсмотрели. Я тоже пробовалась, но не прошла. Расстроилась конечно, а потом поняла, что у каждого свой актерский путь. Зато меня в труппу МХТ пригласили!
На легендарную сцену я впервые вышла на втором курсе. Олег Павлович Табаков приходил на наши показы, и после одного из них мне позвонили из театра:
— Юля, вас завтра приглашают на читку спектакля.
— Что? Куда? Правда, что ли?!
Первый спектакль — «Возвращение». Я пришла на репетицию с трясущимися руками. Волнуюсь, как играть — не знаю. Заглянула к своему партнеру по спектаклю Алексею Гуськову в гримерную и уронила лицо в ладони:
