Участвовать в концертах «Товарищ кино» тоже не рвалась. Однажды поехала в какой-то город, посмотрела на номера коллег, и их уровень меня не впечатлил. Никого не осуждаю: актеры ездили, зарабатывали, публику собирали исправно. Я не захотела, постоянно пролетала мимо денег, как будто они мне были совершенно не нужны.
Вспоминаю смешную встречу на концерте с композитором Шаинским. Он долго меня разглядывал, потом подошел с предложением:
— Слушай, Том, давай сыграем вместе, я — Хозе, ты — Кармен!
Слава богу, в тот момент сидела:
— Володя, но все же со смеху помрут!
— Так на то и рассчитано!
Но не случилось, а сыграть ужасно хотелось.
С Мариной Алексеевной Ладыниной мы повстречались в спектакле «Русские люди» по Симонову. Она меня сильно полюбила, я тоже нежно к ней относилась: Ладынина была чудесная, трогательная и очень несчастная. Увы, это участь однолюбов, она так и не смогла выбросить из сердца Ивана Александровича Пырьева. На старости лет часто звонила: «Радость моя! Что-то грустно, вдохните в меня!» И вот по часу, а то и больше я «вдыхала». Каждый раз Ладынина заканчивала разговор одной и той же фразой:
— Тамарочка, радость моя, умоляю, читайте Салтыкова-Щедрина!
— Зачем? С тем, о чем он написал, я сталкиваюсь каждый божий день!
Общались и с Лидией Николаевной. Смирнова позвонила, когда вышли ее мемуары:
— Тамарочка, я книгу написала, стала ее снова читать, получается, выгляжу как проститутка.
Каюсь, не сдержалась:
— Что вы натворили?! Всех превратили в своих любовников! Эти мужчины давали вам право склонять их имена?
Смирнова обиделась.
Моим коллегой по Театру киноактера был Марк Бернес. Когда он случайно узнал, что мы с Володей мыкаемся по углам, пошел за нас хлопотать. Через какое-то время позвонил: «Тамарочка, скоро вас вызовут, чтобы вручить ордер на квартиру». Как же я обрадовалась! Но пока шли бюрократические процедуры, Бернес умер... И все моментально переигралось! Сказали: вам положена пятнадцатиметровая комната в сталинском доме в квартире с еще двумя соседями. Когда получили ордер, оттуда еще не выехала старая жиличка. Пришла ее поторопить, а у той в красном углу развешены иконы. Помогая их снимать, обнаружила полчища клопов. Не выдержала: «Как же вам не стыдно устраивать такое Богу!» В той комнатке мы провели три года. Поскольку я много работала, «Мосфильм» решил улучшить мои жилищные условия. Звонят: