У нас никогда особых денег не было. Актерам не так много платили, это теперь большие гонорары, а тогда... Ни шубы, ни бриллиантов у меня не имелось. Когда из США приезжали смотреть с ним спектакли, восхищались: «В Америке актеры такого уровня свой остров имеют!» Единственное, что у нас было, — это «роскошная квартира на Арбате». Когда я эти строчки читаю, очень хочется провести экскурсию по квартире: ремонта нет, в ней только сорок два метра полезной площади, остальное широкий коридор.
Я вложила душу в эту квартиру, мы здесь больше тридцати лет жили. Когда въехали, именно я приводила ее в порядок. Дом 1914 года, только после капремонта, стены промозглые, толстенные. Я спала на раскладушке, пока шел ремонт, и заработала хронический бронхит. Армен ничего не делал, занимался только искусством. Я в мужика превратилась, но никогда не жаловалась, мне это нравилось. Доставала мешки с цементом где-то на складе, покупала обои, из подсобки устроила кухню.
Интересно, что как только мы с Арменом впервые зашли в эту квартиру, я вдруг увидела в гостиной... видение. В белом облаке кисеи мне почудился гроб. Я не испугалась, только подумала: «А-а, видимо, это означает, что я тут и умру. Доживу здесь до смерти».
В 2002 году он позвонил и говорил как-то несвязно. Я даже испугалась: не пьяный ли? Набираю нашему общему другу, и тот объясняет, что у Армена на съемках в Киеве случилась легкая форма инсульта, отразилось на речи.
— Я еду в Москву!
— Не надо. Армен Борисович сам собирается в Америку.
Армен рвался из больницы. Врачи его предупредили при выписке, что летать пока не надо. Но он все равно прилетел в Даллас. Перед отъездом позвонил, речь была нормальной. Он был уверен, что в Америке быстрее восстановится. Армен скучал по дому, по жене, по любимому коту. Врач из Москвы мне по телефону сказал, что у него могут быть моменты агрессии: «Вы на это не обращайте внимания. Пропускайте мимо ушей, следите за приемом лекарств».
Армен не любил быть в роли больного. Но он очень аккуратный пациент, всегда послушно принимал по часам препараты. Мне очень странно было читать в интервью Цымбалюк, что он не любит лечиться. Да никто не любит! Но Армен всегда следил за своим здоровьем, вовремя проходил диспансеризацию, ездил в санатории в Подмосковье.
Вечером по имейлу я описывала врачу его состояние, вела репортаж, как мы с Арменом проводим время: сидим в кафе, ходим на концерты. Даже фото посылала. Он провел с нами целое лето. Я была за рулем, возила его по окрестностям, мы, как в молодые годы, снова путешествовали. Мне так хотелось ему показать все, что я успела увидеть в Америке! Армен вернулся в Москву к открытию сезона. Опять пошли звонки, он приезжал на все лето, я часто бывала в Москве, в нашей квартире. Рождество, Новый год — мы не расставались надолго. У нас были распределены роли по его желанию: Армен работает в театре, а я готовлю дом к его окончательному переезду в Америку.
