— Меня еще Захаров и Ширвиндт пригласили...
А он:
— Забудь, я хочу, чтобы ты не просто поставил у меня один спектакль, приглашаю тебя стать режиссером МХТ.
И я пошел к Табакову.
— А как возник спектакль «Одолжите тенора!», который так круто развернул вашу судьбу?
— Очень быстро и случайно. Тогда Театром Пушкина уже руководил Роман Козак. Однажды он должен был уехать из Москвы на полтора месяца и сказал мне:
— Надо в это время что-то в театре делать. Есть одна незатейливая комедия, там всего семь актеров занято. Возьми молодежь, порепетируй с ней. Только надо найти главного героя.
Я предложил:
— Может, Сережу Лазарева позвать? Герой же должен петь. Будет у нас такая история Золушки, только в мужском варианте.
— Откуда вы знали Лазарева?
— Сережа учился на курсе Романа Козака и Дмитрия Брусникина, на котором я был просто педагогом. Все студенты были очень молодыми, но Лазарев выглядел совсем юным, такой мальчик-пионер. Помню один из первых его этюдов — наблюдение за животными. Кто-то показывал обезьяну, кто-то собаку, кто-то медведя. А Сережа — это до сих пор вспоминают в Школе-студии — юного жеребенка, очень живого, энергичного, которого ноги еще не слушаются, разъезжаются. Это было очень точное попадание в образ. Потому что и сам Сережа в то время был таким же молоденьким жеребенком с горящими глазами. Но в этом худеньком мальчике с очень высоким голосом были видны и способности, и обаяние, и амбиции (он потом действительно проделал над собой огромную работу). Когда Сережа окончил Школу-студию, у него были большие перспективы в Театре Пушкина: Козак его сразу взял на роль Ромео. Но Лазарев предпочел музыкальную карьеру. Когда возникла группа «Smash!!», Сережа ушел из спектакля «Ромео и Джульетта» и полностью посвятил себя музыке.
Так вот, я сразу подумал про Лазарева. Но был уверен, что он откажется, у него же гастроли, концерты. Набираю номер Сережи, а он соглашается! Оказывается, буквально за несколько дней до этого группа «Smash!!» распалась. Сергей не понимал, что ему делать дальше, а тут как раз я звоню. Мы прекрасно прорепетировали полтора месяца и выпустили спектакль, на который не делали никаких ставок. А получился хит, который шел у нас с аншлагами 15 лет. Сережа в нем перестал играть, потом вернулся, но спектакль всегда собирал полные залы. «Одолжите тенора!» стал для меня прорывом. Но и для Лазарева оказался важным событием. Музыкальная карьера для него основное, однако театр с тех пор он не бросает. После «Тенора» я с ним еще поставил спектакли «Таланты и покойники» и «Женитьба Фигаро».
— Евгений, вы учились, работали рядом с выдающимися деятелями театра. А кто из них оказал на вас самое большие влияние?
— У меня много учителей, которым я благодарен: Юрий Еремин, Деклан Доннеллан, Алла Покровская, Виталий Виленкин, Роман Козак. Но главный — Табаков. Даже учителем его не назову. И с каждым годом я все больше становлюсь на него похожим, это утверждают все вокруг. Вроде никогда его не копировал, но мне говорят: «Ты ведешь собрание как Табаков, реагируешь как Табаков, смеешься и чихаешь как Табаков». Мне кажется, это потому, что Олег Павлович очень глубоко в меня проник...
Я никогда у Табакова не учился, просто был рядом с ним — работал в МХТ режиссером, потом помощником худрука. Не так уж долго это длилось — неполных пять лет. Но Табаков стал для меня важнейшим человеком. И я очень горд, что Олег Павлович со мной не только работал — я с ним успел пообщаться в быту. Он же любил поесть, и я разделял с ним эту любовь. Я был на его днях рождения, он — на моих.
