Ох, отец, отец... Кого же ты все-таки любил больше? Своего дорогого малыша или те славу и блеск, которые он привнес в небогатую событиями жизнь смотрителя княжеских овчарен? Что вообще мы любим в своих детях? Их самих или собственные несбывшиеся мечты, которые надеемся исполнить с их помощью? И разве не так же вел себя спустя время он сам?
Долгие годы отец упрямо навязывал Козиме свое представление о счастье и долге, пытаясь всеми силами разрушить роковую страсть к Рихарду Вагнеру, все пышнее расцветавшую в ее сердце. И что в итоге? Сколько драгоценных минут, которые Козима могла бы провести с любимым, дочь упустила по его вине? И вот теперь, когда Рихарда нет, она не может простить отцу ни одного из этих невозвратимых мгновений своего потерянного счастья.
Слухи о том, что в семье Козимы и Ганса фон Бюлова, одного из любимых учеников Листа, не все ладно, начали доходить до маэстро еще в начале 1864 года. К тому моменту супруги шесть лет состояли в браке, заключенном, как казалось, по нежной взаимной любви, растили четырехлетнюю Даниэлу Сенту и годовалую Бландину Элизабет. Имена дочери получили в память о трагических потерях, обрушившихся на семью за несколько предыдущих лет. В 1859 году умер от скоротечной чахотки брат Козимы Даниэль, а три года спустя скончалась в Сен-Тропе от заражения крови ее старшая сестра Бландина.
Отныне Козима, ее муж, которого Лист называл вторым сыном, и их девочки, носившие дорогие сердцу Ференца имена, были главной отрадой стареющего композитора. И меньше всего ему хотелось думать о том, что их безоблачному счастью что-то угрожает. Тем более что угроза исходит от его давнего друга...
Лист долго был уверен: внимание Рихарда, который всего на полтора года младше его самого, к дурнушке Козиме не что иное, как отеческая нежность, ведь и к Гансу Вагнер относился почти по-отечески, поощряя участие фон Бюлова в концертах, где звучала его собственная музыка. Именно после одного из таких концертов двадцатипятилетний Ганс и объяснился в любви семнадцатилетней Козиме.
В тот вечер фон Бюлов дирижировал в Берлине концертом, в нем должна была прозвучать вагнеровская увертюра к «Тангейзеру». Публика, для которой произведение Вагнера оказалось слишком новаторским, принялась свистеть и шикать. Доведя концерт до конца, Ганс, едва выйдя за кулисы, потерял сознание от перенапряжения. Очнулся он на руках у дочери Листа. Всю ночь Ганс и Козима, жившая тогда в доме матери фон Бюлова, проговорили о музыке, а к утру решили, что им необходимо пожениться. Объявляя о помолвке Ференцу, они, улыбаясь, рассказывали, как «Вагнер соединил их сердца».
