Сам Пиросмани наблюдал за происходящим со смешанным чувством неясной надежды и опасения, что она не оправдается. Он не очень верил словам о большой выставке и будущем признании, о газетных статьях. Но от денег за заказанного ему «Оленя» отказался — хотел отблагодарить этого странного «мальчишку», который так горячо старался ему помочь.
Перед отъездом в Москву второго февраля Илья в последний раз зашел к художнику, забрал работы, попрощался и отправился прямо на вокзал. «Поезд отходит, — записал он в тот вечер в дневнике, — а там, в глубине огромного города, сидит у тлеющих углей человек с тоскующими глазами, одинокий скиталец, большой художник, произведший на меня глубокое впечатление. Теперь, после знакомства с Пиросманашвили, я знаю, что такое жизнь».
Через неделю Нико зашел в духан Сандро Кочлашвили узнать, нет ли работы. Посетители встретили его радостными гортанными возгласами, а владелец бросился навстречу со словами: «Дорогой, ты стал знаменитым!» И протянул ему газету «Закавказская речь», в которой и в самом деле была напечатана статья Ильи Зданевича «Художник-самородок». Не веря своим глазам и медленно шевеля губами, Пиросмани пытался читать-по-русски: «...И этот мастер кочует по подвалам, рассыпает талант за гроши, пишет за обед или стакан вина, скверно одет. <...> на этот самородный талант давно должны обратить внимание наши художники и представители общества. Его адрес: Погреб Карданах, Молоканская улица, 23. Быть может, кто-либо заинтересуется им и примет участие в его судьбе».
После этой публикации никто живописцем так и не заинтересовался. А вот цены на его «клеенки» духанщики мгновенно взвинтили.
В марте 1913 года в Москве, в художественном салоне мадам Михайловой на Большой Дмитровке, открылась долгожданная выставка «Мишень». Четыре картины Пиросмани, привезенные Ильей из Тифлиса — «Девушка с кружкой пива», «Портрет Ильи Зданевича», «Натюрморт» и «Олень», — экспонировались рядом с произведениями Михаила Ларионова, Наталии Гончаровой, Марка Шагала и Казимира Малевича. Среди русских авангардистов художник-самоучка имел большой успех. В письме к Илье Михаил Ларионов просил прислать «чудесного и необыкновенного Нико Пиросмани побольше (мы так его полюбили), а также его замечательные вывески...»
