В последнее время Ренуар-младший все чаще вспоминал слова отца: «Если надумаешь жениться, помни, настоящая профессия жены — ты и твои дети. Держи ее дома! Лично я люблю женщин неграмотными и подмывающими задок младенцев».
Катрин не могла поверить своим ушам и раз за разом переспрашивала мужа:
— Хочешь сказать, что не будешь за меня бороться?
— Как ты не поймешь... — оправдывался Ренуар. Они прожили в любви и согласии больше десяти лет, Жан снял жену в шести фильмах. Но на сей раз дирекция студии стояла насмерть: в первой его звуковой картине сыграет другая артистка. — Ты просто слишком хороша для них.
— Что значит «слишком»? Вот для твоего отца я была просто хороша! Патрон Огюст — действительно великий человек, даже в немощи — скрученный артритом, парализованный. Ты ему и в подметки не годишься!
— Деде, милая...
— Не смей меня так называть!
Она ненавидела это имя, напоминающее о временах, когда Андре Мадлен была всего лишь пятнадцатилетней простушкой-натурщицей, а не кинодивой Катрин Гесслинг с афиш, которыми увешан весь Париж. Жан начал заводиться: он считал жену хорошей актрисой, но не мог понять, почему та не любит вспоминать свое модельное прошлое у «самого Ренуара». Впрочем, раздражение быстро улеглось: уничижительное сравнение с отцом не обижало, Жан никогда не чувствовал себя живущим в его тени. Да, возможно, он не унаследовал дарования Огюста, но жизнелюбие и легкий нрав перенял точно. «Надо дать Деде остыть, — подумал Жан. — Уверен, у нее хватит благоразумия не жертвовать семьей ради карьеры».
Но даже надеясь на лучшее, в последнее время Ренуар-младший все чаще вспоминал слова отца: «Если надумаешь жениться, помни, настоящая профессия жены — ты и твои дети. Держи ее дома! Лично я люблю женщин неграмотными и подмывающими задок младенцев».
Такой была Алина — его мать. Родители Жана встретились в конце 1879 года. За спиной почти сорокалетнего Пьера Огюста Ренуара, шестого ребенка из небогатой семьи лиможского портного с рано проснувшимся художественным даром, к этому времени были Школа изящных искусств, борьба с академизмом, дружба с Сислеем, Базилем, Клодом Моне, Писсарро и первая совместная выставка, завершившаяся провалом, после которой их назовут импрессионистами. К моменту знакомства с будущей женой он еле сводил концы с концами: картины не продавались, заказов почти не имел. Помимо кистей, красок и мольберта Огюст только и нажил, что три поношенных костюма да две пары ботинок.
