После истории с цветами Нико обнищал окончательно. По утрам, едва открывались духаны и винные погреба, он появлялся там с самодельным чемоданом в руке и с улыбкой обращался к окружающим: «Ну, что вам сегодня нарисовать?» Если дела не было, шел в другой кабачок. Если находилось — оставался, натягивал клеенку на подрамник, раскладывал кисти с красками и приступал к работе. Он писал портреты, уличные сценки, животных с человеческим взглядом, натюрморты и бесконечные «кутежи» — традиционные грузинские застолья, которые гуляки Тифлиса заказывали особенно часто.
Нико работал в стиле наивной живописи, но едва ли подозревал об этом. Писал очень быстро — «пока чокались», не обращая внимания на звон посуды, пение, пьяные выкрики, реплики за спиной. Один из лучших портретов, «Мальчик-кинто» (торговец фруктами вразнос), закончил всего за полчаса. Правда, он небольшой по размеру. Обычно же работа занимала у Пиросмани несколько часов. И только большие картины отнимали день или два.
Его пиджаку не нужны были карманы — деньги художник просил только на хлеб, клеенку и краски. Последние в лучшие времена покупал профессиональные и только в магазине на Вельяминовской улице. Его владелец Геккелер недоумевал: «Вот ведь удивительно — простой маляр, а всегда покупает самые дорогие».
...Окутанный легкой дымкой Тифлис уже розовел на рассвете. Первые лучи солнца осветили Куру и висящие над ней деревянные, опоясанные террасами домики. Город неспешно просыпался. Во дворах запахло сваренным кофе. Весело, по-утреннему, зазвенели полупустые трамваи. Нико решил дойти до Армянского базара и съесть горячий чурек — хлебную лепешку.
На рыночной площади торговцы раскладывали свой товар. По мостовой цокали вереницы ослов, навьюченных корзинами с провизией. Во фруктовых лавках появились огромные блюда с черешней, алычой и недоспелыми грецкими орехами в шкурках — для варенья. Торговцы вином выставляли бурдюки всех размеров: от огромных быков, буйволов и кабанов до крошечных козлят.
У пурнэ — наземной кирпичной печи, в которой на базаре выпекали хлеб, Пиросмани купил румяный аппетитный чурек. А знакомый мацонщик, придержав своего ослика, протянул ему глиняный кувшин: «Только для тебя — самый лучший, самый холодный, самый вкусный». Нико поблагодарил, уселся в тени под раскидистым абрикосом и с наслаждением съел хлеб, запивая его мацони.
