Думаю, больше всего папе нравилось сниматься у Лотяну, даже во второстепенных ролях, как в картине «Мой ласковый и нежный зверь», где он сыграл шурина графа Карнеева. Эта лента открывала Каннский кинофестиваль 1978 года, куда отправились Эмиль Владимирович, Светлана Тома и отец. Папа, кстати, умел носить хорошие костюмы, на нем прекрасно сидел смокинг. Едва с коллегами появлялся на публике, тут же вокруг собиралась толпа. После показа устроили банкет, и целый вечер отец провел в компании Роми Шнайдер. Она спросила через переводчика, почему он на нее так смотрит, но так он смотрел на всех!
Новая жизнь с бесконечными съемками, поездками на фестивали и встречами со зрителями папе понравилась. Он же юморным был, озорным, все у него задорные огоньки в глазах светились. Когда они с мамой прогуливали меня крошечного, Григоре любил подразнить свою Катю: шли под горку, он — р-раз — и отпускал коляску. Мама вздрагивала в ужасе, а отец, хитро улыбаясь, мгновенно коляску ловил. Но однажды упустил и бежал за мной по склону, не на шутку испугавшись.
У папы был друг Симеон Гимпу — поэт, писавший стихи и к песням. Они с Григоре любили подурачиться. Будучи в Каушанах, как-то возвращались с пирушки, еще баянист с ними был. Ночь, мороз, но душа просит продолжения праздника. Надумали наведаться к папиному куму, моему крестному Гавриле. Перелезли через забор, подкрались к окну спальни, баянист тихо заиграл, а папа с Симеоном вполголоса запели, на ходу сочиняя песню про Гаврилу. Жена, проснувшись, стала будить мужа, уверяя, что кто-то поет, он отмахивался, пока не убедился: действительно поют! Позвал друзей в дом, и они до утра выпивали, закусывали и вели беседы. А однажды у нас в квартире среди ночи раздался звонок в дверь. Папа посмотрел в глазок — приятели. К нему часто заходили без предупреждения, в любое время суток. Отец на цыпочках поспешил в кухню и стал доставать из холодильника все, что там было вкусного. Вновь настойчивый звонок. Расстроенные гости уже собрались уходить, когда отец распахнул дверь и пригласил их к столу.
