Нет, отец находил себе занятия и дома бывал редко, а жили мы по-прежнему вместе. Переночует, позавтракает и исчезает. Купил ружье, ездил с друзьями на охоту — раньше времени на это не находилось. Возвращался измотанным, натоптав за день километров двадцать, но радостным. Добычу тщательно разделывал в проеме кухонной двери. Смотреть на то, как он освежевывает косулю, я, человек впечатлительный, не мог, а уж если отец варил кабанье мясо, впору было всей семьей сбегать из дому. Но ему нравились и запах дичи, и голый осенний лес, по которому бродил с ружьем.
Если коротал вечер дома, смотрел спортивные передачи и громко их комментировал. Натыкаясь на фильм со своим участием, начинал диалог с самим собой, подмечая неровности актерской игры: «Что же ты делаешь, бедненький?» или «Милый ты мой, ну как это?!» Бывало, брал с полки сборник стихов и принимался декламировать. Читал час или два — ни для кого, просто давая волю голосу. Он не сдавался.
Лотяну собирался делать картину под названием «Яр» — о знаменитом московском ресторане, где выступали цыгане. Нашел исполнительницу главной роли — дочери цыганки и князя Голицына — пятнадцатилетнюю словачку Петру Фильчакову. Григоре предложил сыграть трубача, и отец начал осваивать инструмент. Уходил в парк и часами дул в трубу, говорят, получалось неплохо... Увы, Лотяну, считавший, что хвори и возраст не про него писаны, заболел и весной 2003 года умер. Папа тяжело переживал потерю близкого друга. Кроме того, понимал: никто не будет снимать его так, как Эмиль.
Прошло восемь месяцев, и как-то зимой я проснулся часа в четыре утра от того, что отец собирался на охоту и заряжал ружье. «Не можешь потише?» — проворчал я спросонья. Не знал тогда, что в последний раз слышу его шаги...
