Встретить меня Левушкин забыл, но я знал его адрес — нашел. Вместе отправились к Теодору Ефимову. Я спел, и судьи вышли перекурить на балкон. «Облажался! — думаю. — Не возьмут... Ну и ладно, пойду грузчиком». Наконец вершители моей судьбы вынесли вердикт:
— Берем. Какие обязательства перед филармонией?
— Должен отработать два месяца, как положено по закону, — стараюсь усмирить удары колотящегося от радости сердца.
— Решай, чувак, как хочешь, но через пять дней должен быть с коллективом в Сочи, у нас сольники в «Фестивальном». Два месяца ждать не станем.
Вернулся в Челябинск и рассказал друзьям о невероятной удаче. Они обалдели.
— Ребята, как же мне уволиться? — прошу совета.
Приятель, известный проныра, подсказал:
— Объясни директору, что возникли проблемы в семье. Ты должен больше зарабатывать и уходишь на завод.
Так и сделал. Директор, выслушав, решил, что намекаю на прибавку к жалованью. Повышать зарплату ему не хотелось, и он меня отпустил. Мама поддержала. Говорила с гордостью: «Надо же! Весь в меня. Валера, езжай!» У нее, кстати, был замечательный голос, как у соловья! Папа соглашался со всем, что говорила жена: «Ну, если мама сказала... вот деньги на дорогу. Не получится, пристроим на завод».
К сожалению, родителей уже нет на свете, но порадоваться за столичные успехи сына они успели.
Трудно передать, что чувствовал, когда впервые вошел в «Фестивальный» — самый крутой и почетный для любого артиста сочинский зал. Казалось, вижу сон, меня вот-вот разбудят и выкинут вон за шарлатанство.
Лето, курортный город, в котором прежде ни разу не бывал, и совершенно новая жизнь впереди, разительно отличающаяся от прежней. В прошлом я на собственной шкуре испытал, каково это — ездить по деревням с концертами челябинской филармонии: два часа трясешься в уазике по ухабам, потом негнущимися пальцами накладываешь грим в туалете деревенского клуба, где зал отапливали всеми подручными средствами, вплоть до костра на сцене...
Я старался сделать все от меня зависящее, чтобы остаться в «Бим-Боме». Мы постоянно гастролировали, в Москве оказывались не чаще двух дней в месяц, на ночлег оставался у Валеры Левушкина и Иры Фокиной. За пару лет объездил с коллективом всю страну. Поначалу готовился заменить уходившего в армию артиста — на сцену вышел только спустя два месяца. Левушкин оказался жестким как Карабас-Барабас, репетиции проводил чуть ли не с хлыстом, потому что он из цирковых. По вечерам лично проверял, чтобы в номерах не было выпивки и девушек, а подопечные, как спортсмены, вовремя ложились спать.
Бимбомовцы беспрекословно мирились с суровой дисциплиной. Мы давали по три «живых» концерта в день и зарабатывали по тем временам огромные деньги — семьсот рублей в месяц. Возможно, кто-то помнит наш номер, где на сцену выскакивали четыре Валерия Леонтьева в кудрявых париках с песней «Был час пик, бежали все куда-то...». А «Землян» пародировали в масках для подводного плавания, затягивая: «Земля в иллюминаторе...» Ансамбль стал популярен еще и потому, что наши номера часто крутили в телепередаче «Утренняя почта».