Вспышки ярости, отчаяние, ревность — все было. Не было только желания закончить эту тягомотину. Ни у него, ни у меня. Случались моменты, когда я понимала: надо потерпеть. К примеру, когда он писал роман «Старик». Юра просто выключился из жизни реальной — начал все путать, забывать. Однажды опоздал на свидание часа на полтора. Поздняя осень. Холодно, неуютно даже в машине. Я припарковалась напротив входа в метро «Библиотека имени Ленина» (сейчас там ресторан украинской кухни), он должен был добираться подземкой. Прошел час, а Трифонова все не было, и я решила: что-то произошло, случилось нехорошее. Уже всерьез нервничала, когда Юра сел в машину и сказал: «Бросай меня к черту! Никуда не гожусь, все перепутал!» Я поняла, что сейчас он существует совсем в другом измерении и нужно просто подождать, когда закончит работу.
— Вот ведь как закольцевалась жизнь: «Дом на набережной», наверное, самое известное произведение Трифонова, а вы возглавили музей этого дома! Потому что когда-то муж многое рассказывал о своей жизни тут?
— На самом деле Юра крайне редко говорил про дом. Трифонов был из тех людей, которые о действительно больном и тяжелом предпочитают молчать. Так — отрывки. Что-то он рассказывал мне для того, чтобы самому припомнить штрихи и детали. Один эпизод потряс меня настолько, что я даже не расспросила его как следует, о чем сейчас жалею. Юриного отца арестовали на даче.
Сначала эти люди пришли в квартиру Дома на набережной и узнав, что он за городом, отправились туда. Теща Валентина Андреевича позвонила ему и сорок минут разговаривала с зятем, зная, что за ним едут. Что это было? И зачем? Никто не узнает теперь. Тайна. Намеренно, нет ли, но тем не менее она его задержала... И что было бы, скажи она ему, что агенты, как их тогда называли, приходили домой? Все-таки Валентин Андреевич был донской казак, прошел каторгу, Гражданскую войну. Мог бы скрыться или подготовиться к сопротивлению, сжег бы какие-то документы наконец!
Но поступки тогдашних людей зачастую необъяснимы. Та же бабушка по материнской линии, старая большевичка Словатинская, как-то не очень внука любила. В дневнике он описывает, что она все время к нему придирается: «Бабушка надавала по роже, а потом у нее болела рука». Это ж как надо было надавать? У Юры было выражение «треснула, треснул», что означало потерять достоинство.
— А самая страшная история этого дома?
— Их было много, слишком много... Помните, как в повести: «Ей было тогда семнадцать лет и она была красивая. Поэтому все страшное было еще страшней»? Вчерашние богини экрана заканчивали на Колыме самоубийством, потому что не было больше сил. Ужасная трагедия произошла в семье знаменитого полярника, министра морского флота Петра Ширшова. История его жены, актрисы Театра имени Моссовета Евгении Горкуши, красавицы, похожей на Грейс Келли, до сих пор вспоминается с горечью. Ничто не спасло — ни должность, ни статус мужа, ведь мужеством полярников, папанинцев восхищалась вся страна...
