Первый год друг к другу притирались. Даже отдыхать ездили порознь: он на море, я в Орел к маме. Мудрый Владимиров давал обоим возможность взвесить все за и против дальнейшего сосуществования.
Уживаться было непросто. Поначалу Игоря Петровича удивляло мое поведение. Скажем, я никогда не признавалась в любви, не просила прощения, не делала шага навстречу. Если ругались, просто замыкалась, собирала сумку и закрывала за собой дверь. Не из гордости — от застенчивости.
Меня, в свою очередь, изумляли его вспыльчивость, жар, с которым ко всему относился. Зачем так серчать и раздражаться из-за пустяков, которые не стоят выеденного яйца?
Когда впервые решила налепить котлет, Игорь Петрович накричал:
— Ты не кухарка, а артистка!
Оскорбилась:
— Артистки что, не люди?
В отношении еды он был неприхотлив и все время требовал, чтобы я худела, и за своим весом следил. Считал почему-то, что самая диетическая еда — бутерброды. Полжизни положила, чтобы приучить его к супчикам.
К слову, продукты Владимиров всегда покупал сам и по чуть-чуть. Скуповат был, прижимист. Держался за кошелек. Думаю, так аукалась военная юность. Помню, случайно оторвала крышку от старинной медной сахарницы. Пыталась оправдаться:
— Просто неловко зачерпнула!
Но Игорь Петрович вспылил:
— Думать надо было!
Отнес сахарницу в театр, все припаяли обратно. Он ценил штучные вещички. А вот как выглядит, во что одет — было наплевать. Часто вспоминал, как страдал в детстве из-за ангелоподобной внешности: «Меня принимали за девочку. При случае обязательно отворачивал полу пальто — показать, что под ним короткие штанишки». Забегая вперед, скажу: перед семидесятипятилетием Владимирова ко мне из театра засылали гонцов, чтобы уговорила его купить себе респектабельный пиджак.
Если куда-то уезжал на весь день, вечером обязательно спросит: «Ну что, все шкафы перерыла?» Это была его любимая шутка. А у меня от этой шутки... Даже мысли не было шарить по чужим вещам. Только раз полезла в стол, а там — маленькая фотография: он на юге сидит с какой-то женщиной, оба хохочут. Я вспомнила его шутку — устроила настоящий скандал:
— Что это такое?
— Ага, значит, лазила-таки по ящикам!
— Карандаш искала! Ты специально мне это фото подсунул?
Как же он хохотал!
В первый год часто не выдерживала. Собирала сумку и хлопала дверью. Иногда Владимиров сам командовал: «Иди подыши воздухом. Может, успокоишься».
Я отправлялась в Таврический сад или уезжала к подруге Кате. Игорь Петрович туда звонил:
