Ко мне подошел известный в Питере режиссер и, показав глазами на Владимирова, заявил: «Ставишь не на ту лошадь». Я опешила.
«Вы больше никому не показывались?» Я замешкалась: соврать или сказать правду? Режиссер Театра имени Ленсовета Игорь Владимиров не любил, когда молодые артисты ищут счастья сразу в нескольких труппах. А я за шесть лет до этого показывалась... самому Владимирову.
Работала тогда в орловском ТЮЗе. Вместе с коллегой по театру Михаилом Дорофеевым подготовила отрывок из «Дон Жуана». Требовался реквизит. Отыскала уборщицу, отняла у нее ведро, заполнила водой больше чем наполовину. И после Мишиной реплики «Кровь так и хлестала!» вылила ему на голову.
Откуда мне было знать, что в «Ленсовете» не так давно закончился ремонт? Зима выдалась такой холодной, что полопались трубы и постоянно случались протечки. Театр для Игоря Петровича был не только храмом — настоящим домом, и относился он к нему как заботливый хозяин. Насилу все высушил, а тут мы со своим «наводнением». Владимиров рассвирепел: «Не стану смотреть! Вы не готовы! Вон!»
Хорошо узнав Игоря Петровича, я поняла, что у него нет промежуточных состояний: либо Владимиров в гневе, либо настроен благодушно. К счастью, спустя столько лет он меня не вспомнил, попросил показаться еще. Ушла окрыленной, не подозревая, что держать экзамен предстоит целых пять раз. После очередных «смотрин» ко мне подошел известный в Питере режиссер и, показав глазами на Владимирова, заявил: «Ставишь не на ту лошадь». Я опешила. На что он намекал?.. Неужели так и не примут в легендарную труппу «Ленсовета»?
К тому времени я уже несколько лет играла на сцене. С детства постоянно кого-то изображала, хотя родилась в семье далекой от искусства. Мы жили в Орле. Папа умер, когда я училась во втором классе, мама тянула нас со старшим братом Валерием в одиночку. Она продавала сувениры в гостинице и мечтала, чтобы я вслед за братом пошла в медицину. Когда узнала, что собираюсь в театральный, напутствовала: «Хоть бы провалилась!»
Но я поступила. Мастер Щукинского училища Альберт Григорьевич Буров набирал студенток по своему вкусу — высоких, видных. Со мной училась Ира Шмелева, много игравшая в перестроечном кино, а потом эмигрировавшая в Америку. Какое-то время мы жили в одной комнате со Светой Рябовой, приехавшей из Минска. Все вокруг бегали, суетились, а она готовилась к роли лежа в кровати, но играла всегда очень точно. Меня это удивляло, сейчас-то понимаю: наверное, берегла энергию.
