Малкин выполнил свое обещание — Поплавская вернулась в программу. Мы снова, как и раньше, начали с ней вместе разбирать эфиры, советоваться. Мои проекты мы тоже обсуждали дома, и я всегда считал это нормальным. А с кем еще поговорить, как не с самым близким человеком?
И тут мы подошли к самому главному, на мой взгляд, парадоксу. В интервью Яна очень любит рассказывать, как она карьеру мою устраивала, с людьми знакомила, делала меня. В ходе же домашних скандалов часто звучал совсем другой вопрос. «Что ТЫ для МЕНЯ сделал?» — вопрошала жена. Перечислять, что ты сделал для любимой женщины, глупо, мелочно и не по-мужски. А размышлять, кто на кого оказал большее влияние за проведенные вместе годы, еще глупее.
Впрочем, слушать мое мнение традиционно перестали, как только окончательно воцарились на Центральном телевидении и пришли в себя. В разговоре начали проскальзывать фразы: «Я лучше знаю. Учить меня не надо. Феллини хренов». Впрочем, Феллини, кажется, возник чуть позже, в связи с моим опытом в большом кино...
Я делал передачи для нескольких телевизионных каналов. На ОРТ — программу «Кинематограф», которую вели Яна и Саша Стриженов. Кстати, забавная деталь — вторым режиссером у меня тогда работал сегодняшний любимец международных кинофестивалей Андрюша Звягинцев. С Сашей Стриженовым мы и до этого были знакомы, а тут подружились по-настоящему. Начали вместе отдыхать, выезжали семьями.
И вот однажды приходит ко мне Стриж: «Давай снимем кино. Есть сценарий и человек, готовый вложиться». Я сомневался. Все-таки полный метр снять — не раз плюнуть, а процесс для нас обоих незнакомый. «Это шанс!» — убеждал меня Саша. Для начала я предложил хотя бы попробовать переписать сценарий — на мой взгляд, он выглядел достаточно театральным… Энтузиазма было немного еще и потому, что я порядочно устал. Телевидение — такая штука, которая выжимает из человека всю энергию. Когда пять ночей кряду приходится что-то монтировать, крайне сложно не растерять творческий оптимизм. Однажды сутками монтировал новогоднюю передачу и домонтировался до того, что на Новый год растолкать меня оказалось невозможно — как вырубился в машине, так и не пришел в себя. Со здоровьем тоже было не очень. Незадолго до описываемых событий загремел в больницу с подозрением на ишемию. К счастью, оказалось нервное истощение и немного проблем с сосудами.
И вот Стриж говорит: «Поехали на курорт. Тебя там подлечат, и будем переписывать сценарий». Поехали в Сочи. На самом деле Сочи в феврале прекрасен — отдыхающих почти нет, воздух чистый, атмосфера непривычно умиротворяющая. Я быстро стал приходить в норму, и началась работа.
— По версии Поплавской, вас приходилось чуть ли не как козлика привязывать в номере, чтобы заставить работать.
— Очень неожиданно было прочесть в «Коллекции» про ту поездку в Янином исполнении. Не думал, что она может дойти до такого вдохновения… Почему-то все прогулки с детьми и Катей она превратила в свои «короткие перебежки до пляжа». Какой пляж в феврале? Ведь, насколько я помню, моржеванием Яна никогда не увлекалась.
