Днем я вкалывал на «Таганке» монтировщиком, вечером шел работать в Студенческий театр МГУ, куда мне помогли устроиться режиссером. Иногда еще подрабатывал натурщиком в Суриковском худучилище, за это неплохо платили, и вроде как тоже искусство. Впрочем, от домашних обязанностей не отлынивал — пеленки Егоркины стирал, гладил, дите укачивал.
Но каждый новый день доказывал, что мы с Ликой — непоправимо разные люди. Плюс возраст дурацкий (обоим было чуть больше 20), когда сначала делаешь, а только потом думаешь… Разбежались. И хорошо, что решились, а то поубивали бы друг друга. Ответственности за сына я с себя не снимал, с Егоркой занимался. Конечно, очень помогала моя мама, забирая его с собой на дачу. Егор рос умным мальчиком. Когда я начал работать в театре Олега Киселева, сын смирно ждал меня в гримерной, пока не заканчивалась репетиция. Как сейчас помню развешенные по гримерке детские разноцветные колготки…
— А потом вы познакомились с Яной Поплавской и, как она рассказала «Коллекции», сделали ей предложение на качелях под разговоры про «Алые паруса»?
— История предложения руки и сердца развернулась через достаточно большой временной промежуток после нашего знакомства. Уже родился наш Клим, и мы жили вместе. И произошло все вовсе не на качелях, а на кухне Яниных родителей. Мы перебирали и чистили грибы. И Яна «строила лица». «Что происходит?» — спрашиваю. «Ничего», — говорит. «Как это ничего, когда я вижу, что «чего»?» — «Тебе показалось». И снова сложная гамма чувств на лице. «Кончай валять дурака, говори, в чем дело!» — уже начал терять терпение я. И тут Яна выдала: «Очень странно… Все мужчины всегда делали мне предложение. Мы с тобой уже столько лет вместе, а ты мне ни разу предложения не сделал!» «Ну я же признавался в любви… — растерялся я. — И как-то не подумал, что надо официально… Ты же про официально?» Яна молча продолжала резать грибы. «Хочешь официально — пожалуйста! Выходи за меня замуж!» — говорю. «Разведись сначала», — ответила Поплавская, вонзая нож в очередной дар леса.
Дело в том, что формально я действительно все еще оставался в браке с Ликой. За развод надо было платить, а денег вечно не было...
— Ее версия про качели лиричнее…
— Еще бы! Но тут выдумка хотя бы оправдана. В период, предшествовавший нашей свадьбе, с романтикой, несмотря на большую любовь, было очень негусто. Адским было то время на самом деле. Неприкаянным. Яна не работала, съемок у нее особо не было, еще и из института выгнали. Мы немного пожили у ее родителей, но нас выперли. С моей мамой тоже не сложилось. Начали кочевать. То у знакомых поживем, то в съемной комнатке на площади Ногина, то снова по родителям... Денег, конечно, не было. Олег Киселев — большой талант, театр его был уникальным, но заработки наши долго оставались очень скромными.
Помню, пошел дождь, мы с Яной пережидали его под аркой, и мимо проехал сверкающий новенький «Мерседес». «У нас никогда не будет такой машины», — вздохнула Поплавская. «Все будет!» — я почему-то верил в то, что сложные времена надо просто мужественно пережить, и жизнь наладится. Хотя иногда даже на продукты не хватало.
