Врачам объявил: если что-то пойдет не так, вытаскивать надо Яну, а не младенца! Метался по Москве, доставал редкие лекарства… Однажды пришлось выпрашивать нужный препарат в роддоме, больше нигде не было, а там отказывали. Встал на колени — и впечатленные моим отчаянием врачи дали лекарство бесплатно… Когда Яна поправилась на 30 килограммов, я продолжал ее любить, уговаривая, что и это — мелочь, вес обязательно придет в норму. Водил в ванную, помогал надевать туфли — в новых габаритах ей многое давалось сложно. Я присутствовал при родах, и сначала родовая показалась мне ну просто застенками гестапо! Потом стало похоже на греблю, когда двадцать гребут, а один самый маленький орет: «Давай! Давай!» Яна была под воздействием лекарств, поэтому не могла говорить фразами, только издавала какие-то нечеловеческие стоны и крики. Я боялся так, как, наверное, никогда в жизни. В какой-то момент датчики перестали показывать информацию (возможно, просто какой-нибудь проводок отошел), и я потерял самообладание. «Делайте что-нибудь!» — орал на врачей. На то, что аппаратура снова заработала, мое внимание обратила Люся, жена актера Виктора Ракова и наша подруга, которая была тут же, чтобы поддержать Яну. Родился наш Никита. Люся — его крестная.
Казалось бы, живи и радуйся. Но вскоре Яна впала в свое любимое уныние. Денег мало, нет того, нет сего, и во «Времечко» меня обратно не берут, я к Малкину и так, и эдак подходила… Ему тогда было нужно, чтобы я взялся за один проект, а я вежливо отказывался. И вот после очередных слез и криков дома: «Денег нет, квартиры своей нет, тебя нет! Я не могу сидеть в четырех стенах!» — пошел к Анатолию Григорьевичу. Они уже решили проблему с Грозной, и Яна им была не сильно актуальна. «Я сделаю то, что нужно вам, а вы возьмете мою жену обратно», — предложил я джентльменское соглашение. «То есть это условие? — улыбнулся Малкин. — Я бы рад, но Яна не в форме…» «Чуть-чуть времени, и я гарантирую, что она придет в форму!» — пообещал я. Меня и самого обижало, когда Яну недооценивали! Я считал это несправедливым, а потом просто начинал рассуждать технически: что надо исправить, чтобы оценили.
— Яна в своем интервью жаловалась, что ее сильно обидела ваша фраза «Посмотри на себя!..»
— Моя фраза «Посмотри на себя» действительно была произнесена, но именно в этом контексте! Как важен этот самый контекст! Я сказал, что Малкин ее возьмет, нужно только напрячься и убрать лишний вес: «Посмотри на себя! Надо не сидеть и страдать, а прикладывать усилия и возвращаться к привычным зрителю габаритам. Давай бегать, что ли, вместе…» Кстати, потом мы много раз говорили с женой об этой фразе, и я объяснял, не упоминая о разговоре с Малкиным, что имел в виду. Но, видно, Яне удобнее верить в свою версию без контекстов…
