Да, наверное, церковь — моя самая большая опора, потому что в те моменты, когда хочется уткнуться носом в подушку и рыдать, никуда не выходя, ты делаешь усилие, выходишь из дома и входишь в храм. Неважно, идет там служба или ты просто постоишь у икон, непременно почувствуешь облегчение, получишь ответ на многие вопросы.
Конечно, самое приятное, когда собирается семья, но у меня почти не осталось родных, нет папы, мамы, крестной, крестного моих детей, бабушки... Сыновья повзрослели, мы собираемся за столом на Новый год, Рождество, Пасху, дни рождения, дни памяти близких. Сначала я еду к батюшке, потом отмечаю праздники с детьми. Но все равно по сравнению с 365 днями в году это мало. Поэтому без преувеличения меня спасает вера.
А еще поддерживают звери. Когда ты открываешь дверь ключом, а тебя за ней уже ждут два старых кота — это тоже очень большая поддержка. На даче их живет еще больше. Однажды уехала на гастроли и попросила подругу Тамарочку Абдюханову (дружим с первого курса Щукинского училища) заботиться о них, кормить. Когда вернулась, коты сбежались и выстроились в ряд. Подруга тогда сказала: «В воздухе разлилась такая любовь! Никогда этого не забуду». Понимаете, что нас держит на этой земле? Любовь. А когда чувствуешь, что вообще никому не нужен, приходит конец.
С возрастом понимание любви видоизменяется. Я написала огромное количество стихов о любви женщины к мужчине. Сегодня понимаю, что настоящая любовь — это не страсть, а умение сопереживать, понять человека, услышать его, поддержать. Главное, чтобы любимый человек был счастлив.
Спустившийся с небес
И посетивший нас
Ребенок хрупкий
И многоименный
Зовется: Боль, Любовь.
Разлука, Нежность, Страсть...
Он — светлый вальс
И пепел похоронный...
Это из моего раннего определения любви. А сейчас я бы процитировала финальные строки другого стихотворения:
...Иди! Я освещу тебе ступени,
Я — свет любви на всем твоем пути!..
Настоящая любовь — это отсутствие эгоизма.
— Ваш путь в актерскую профессию начался с детской цирковой студии при московском цирке, куда принимали детей одиннадцатилетнего возраста. Там вы не только обучались азам цирковых жанров, но и уже выходили на манеж, к примеру, в детском представлении «Трубка мира», где исполняли танец маленьких индейцев, а главных злодеев играли Юрий Никулин и Михаил Шуйдин. Потом было училище циркового и эстрадного искусства. То есть цирк дал старт вашей карьере, ему вы посвятили большой отрезок жизни. А если философски рассуждать, что цирк дал вам?
— Так сложилось, что в детстве я много болела и много читала. Была домашней девочкой, занималась музыкой и глотала одну за другой книги. Забегая вперед, скажу: когда мы с Леней Куравлевым снимались в «Вие», он однажды спросил, каких писателей я люблю. Ответила: Достоевского и Грина. Достоевского Леня одобрил, а насчет Грина сказал: «Ненавижу! Он обманщик». Я ахнула — как это так, такой интеллигентный человек Леня и вдруг ненавидит Грина. Потом до меня дошло, что он имел в виду. В жизни не так много историй со счастливым концом. В моем стихотворении «Ассоль» есть такие строки: «Проходит жизнь, как сон, как боль. / Мечты сдаются и стареют. И постаревшая Ассоль / Уходит, не дождавшись Грея». Наверное, мой идеализм имеет генетические корни, потому что еще моя бабушка любила декламировать Надсона и делала это смешно и трогательно.
